Дмитрий Черкасов - Ночь над Cербией

По неписаным законам журналистики можно снимать все. За исключением преступлений, непосредственным участником которых являешься ты сам. За такое, помимо уголовного наказания, следует немедленное изгнание из профессиональной среды, а коллеги могут запросто дать по морде.

Кротович просмотрел пленку еще раза три, стараясь не обращать внимания на кровавые подробности, но подмечая технические нюансы работы – ракурсы, скорость наезда трансфокатора, угол освещения, время отрывков и прочее. У Ненада была отличная память. Манеру съемок разных операторов он знал неплохо, и теперь его не покидало ощущение, что он знаком с тем, кто снял этот фильм. Или, по меньшей мере, работал с пленками этого оператора.

Видеоинженер меланхолично сделал глоток кофе.

Мирьяна отправилась в тот район, чтобы оценить ситуацию на месте. В этом не было сомнений, Кротович слишком хорошо знал характер журналистки. В общем, у нее может что-нибудь получиться... Мирьяна проникала в такие места, куда путь был заказан любому, даже сверхаккредитованному корреспонденту, и умудрялась приносить в клювике материалы, за которые западные телекомпании платили не скупясь.

Но кто ж этот оператор?

Ненад прошелся вдоль стеллажей с видеокассетами, водя пальцем по корешкам. Югославы, американцы, японцы, немцы, русские, венгры, болгары, даже австралийцы затесались... Все не то. Воспоминание о методе съемки сидело где-то на границе сознания и подсознания, неуловимое и одновременно осязаемое.

Чертовщина какая-то...

Кротович вернулся в кресло и подпер голову. Несмотря на кофе, спать хотелось смертельно. Однако нельзя было даже вздремнуть – в любой момент по коридорам может промчаться проверяющая комиссия по главе с главным цензором Николичем, тупым жополизом из “бывших”, и любого пойманного спящим тут же уволили бы.

Идиотизм.

Ненад достал из стола журнал “Нэшнл Джио-грэфик” и принялся переводить статью об аквалангистах, чтобы занять себя. После окончания боевых действий он собирался попытать счастья и устроиться видеоинженером в американскую телекомпанию, чтобы вместе с семьей переехать в США, подальше от придурковатого Милошевича и его камарильи. А для этого необходимо в достаточной мере овладеть английским.

Радиомаячок, вмонтированный в ретрансляционную антенну CNN в шестидесяти семи метрах над его головой, перешел в режим непрерывной передачи сигнала.

Кротович споткнулся о слово “overfulfil” , имеющее отношение к системе подачи воздуха, и перечитал фразу. Ага, глагол относился к предыдущему абзацу, где говорилось об избыточном давлении и методике декомпрессии при подъеме с глубин более двадцати метров. Теперь понятно...

Построенный по технологии “Стелс” ночной бомбардировщик “В-1В” сбросил два контейнера с управляемыми ракетами “GBU-24NU”. Помимо пятисот сорока фунтов пластиковой взрывчатки эта модификация реактивных снарядов была снабжена сердечником из обедненного урана, позволяющего боеголовкам пробивать многослойные бетонные перекрытия и взрываться внутри помещения.

Ненад закурил и позволил себе минуту отдыха. Перевод шел споро, он почти не обращался к словарю, по смыслу понимая значение слов. Еще два месяца усиленных занятий, и он будет готов к начальному экзамену...

Углепластиковые контейнеры, защищающие ракеты от радарного обнаружения, цепочкой микровзрывов лопнули по всей длине, и одновременно включились маршевые двигатели снарядов. Дюзы выбросили стофутовые языки пламени, снаряды с ускорением 10 ярдов секунда за секунду понеслись к цели.

Спутник “Стар-Клаймбер” принял управление системами наведения боеголовок “GBU-24NU” через две секунды после сброса с борта самолета.

Кротович потянулся. Половину своего дурацкого дежурства он уже отсидел.

Нынешняя ночь была на удивление спокойнее предыдущей. Проверяющие почему-то не баловали персонал своим вниманием, и сотрудники спеша занимались своими делами – кто-то читал, кто-то смотрел кабельные каналы, на седьмом этаже, в запертом изнутри кабинете, даже предавались любви.

На объявленную три часа назад воздушную тревогу и гул далеких разрывов на окраине Белграда уже никто не обращал внимания. К ночным налетам люди привыкли даже быстрее, чем к очередям за сигаретами...

Над Дунаем оба снаряда “GBU-24NU” изменили траекторию, поднялись вертикально вверх на высоту в милю и понеслись отвесно вниз, захватив инфракрасными системами слежения точку на крыше Белградского телецентра.