Дмитрий Черкасов - Белорусский набат

– Час от часу не легче. Теперь еще появляется вторая группа…

– Именно. И этот факт здорово настораживает. Мы оцепили местность в радиусе двадцати километров, но особой надежды нет. Те, кто накрыл выходящих с объекта, успели скрыться. Причем неизвестно, кем были те, кого мы нашли.

То ли террористами, то ли теми, кто сорвал планы террористов… Вероятность практически равная.

– Есть хоть какие-нибудь предположения о людях, затопивших объект?

– Только из разряда фантазий.

– Изложите.

– Самостоятельная и независимая от государственных структур группа бывших офицеров войск спецназначения. Получив информацию о готовящемся теракте, они решили действовать автономно…

– Вы сами-то в это верите?

– Не очень. Но других версий пока нет.

– Работайте дальше. – Батька поднялся с Кресла, давая понять, что аудиенция закончена. Ему надо было в одиночестве подумать над услышанным. – По объекту докладывать мне лично. Будут новости – сообщайте в любое время дня и ночи.

– Так точно, – грустно ответил полковник.

Без трех минут шесть из кабинета с табличкой «Хирург» вывалился пухленький человечек с бегающими вороватыми глазками и просеменил к стойке регистратуры.

– Девочки! Я уехал. До завтра…

Рокотов, наблюдавший за дверью из дальнего угла коридора, неторопливо двинулся вдоль стены.

Последние посетители все еще сидели в стоматологических креслах, из холла слышались голоса.

Влад прошел до кабинета Антончика, мягко повернул ручку и спиной вперед вдвинулся в комнату. Развернулся, быстро оглядел помещение и прикрыл за собой дверь.

«Минут через пятнадцать сюда явится уборщица, – биолог выглянул в окно. – Ага, выходит во внутренний дворик… Итак, где я засяду?..» Хирургу были выделены две просторные светлые комнаты с персональным совмещенным санузлом.

В первой стояло кресло, стол с двумя стульями, шкаф с лекарствами и огромный стальной стеллаж, накрытый белой простыней. Во второй было еще одно кресло и несколько стоек с аппаратурой.

Незваный гость подергал крепления стеллажа. Тот даже не шелохнулся.

«Годится, – Влад взобрался на самую верхнюю полку, стараясь не греметь, составил друг на друга подносы с инструментами и накрылся простыней, – сюда уборщицы не заглядывают… Но на утро надо придумать что-то другое. Шкаф стоит не плотно к стене, за ним вполне есть место. Только следует подготовить пространство для маневра… Да, кстати! Что-то я не заметил у Антончика медсестрички-помощницы. Странно, обычно с хирургом работает второй человек. Инструменты подает да бьющегося в кресле больного придерживает. Или Антончик жаден, не хочет делиться? Бывает…» Дверь в кабинет открылась настежь, и в комнату вошла дебелая тетка в синем халате и с ведром в руках.

Рокотов перестал дышать.

В половине девятого всякое хождение по клинике прекратилось. Грохнули входные двери, коротко пискнула включаемая сигнализация и наступила тишина.

Влад мягко спрыгнул на пол.

Широкие окна давали достаточно света для того, чтобы рассмотреть любую мелочь или прочитать записи доктора.

«Постараемся не шуметь. Под лестницей в холле – будка ночного охранника. Понятное дело, что он там спит. Кабинеты все заперты, делать ему в коридорах нечего… Дом жилой, так что до полуночи звуки какие-нибудь будут обязательно…» Словно в ответ на пожелание биолога где-то на верхних этажах врубили магнитофон.

Рокотов прислушался.

«Попса… Нет чтобы классику послушать! Или, на худой конец, диско… Не дождешься. Одни Орбакайты вперемешку с Моисеевыми и Меладзами. Несущая частота музона – от пятидесяти до пятисот герц, стимулирует выработку эндорфинов в организме. Привыкание, как к наркотику».

[К сожалению, это действительно так. Музыка, основанная на вышеуказанных барабанных ритмах, оказывает на организм негативное влияние. Сначала идет краткий период от эйфории, связанный с выработкой гипофизом гормонов удовольствия, затем – резкий упадок физических и интеллектуальных сил. Для компенсации упадка сил слушатели поп – и рок-музыки бессознательно начинают прибегать к разного рода стимуляторам – марихуане, экстази, «энергетическим» коктейлям, спиртному. Именно этим объясняется широкое распространение наркотиков в клубах и на дискотеках. Спрос рождает предложение. Влияние на человеческий организм определенных звуковых частот достаточно хорошо изучено. И продюссеры шоу-бизнеса не могут не знать и не использовать некоторых закономерностей психики. В случае с музыкой это проявляется в полной мере: при ударе определенной частотой по мозгу все остальное – текст песни, аранжировка, внешность исполнителя – уже перестает иметь какое-либо значение. Слушатели ведут себя аналогично крысам, которым в центр удовольствия вживлен электрод.