Дмитрий Черкасов - Последний солдат президента

«Надо вызвать у них недоверие друг к другу, замешанное на национальных нюансах. Привязать, что ли, к одному из мусульман кусок сала? Но у меня сала нет, к тому же придется для этого жертву отлавливать и глушить. Не пойдет… Проще задавить попавшего ко мне в руки, чем глупостями заниматься. А что, если начать избирательно мочить представителей только одной национальности? Не трогая других. В принципе, мысль интересная. Может сработать. Но не обязательно. Блин, как же их поссорить?» В зале остались трое – двое совсем молоденьких парней и кряжистый мужчина лет сорока с пышными казацкими усами. Мужчина что-то рассказывал, размахивая зажатым в правой руке пучком зеленого лука, юноши внимали.

Целиком произносимые фразы были не слышны. В коридорчик прорывались только отдельные слова, да и то только тогда, когда мужчина повышал голос. «Казак» говорил по-украински, обильно уснащая свою речь русским матом.

«Националист-западенец, – решил биолог, – знаю я таких…» Со львовскими патриотами Рокотов сталкивался не раз. Особенно ему запомнился кадр, который, прочитав на заборе надпись «Бей жидов – спасай Россию!», долго чесал грязной пятерней в затылке и затем изрек: «Лозунг гарный, цель погана…» Но с кого-то надо было начинать.

Влад подобрался к соседней амбразуре. Отсюда открывался вид на два выхода из зала.

«Что ж, если кто-нибудь из них отправится налево, то выйдет точно мне в руки. Будем надеяться, долго они не просидят. Троих завалить трудно, а вот с двумя справлюсь. Не впервой…» Рокотов погладил холодную сталь боевого посоха и выбрал место засады в тени выступа стены на пересечении коридора с основным тоннелем.

Московский мэр довольно кивнул и провел пухлым пальчиком по подписанному собеседником безликому чеку на предъявителя.

– И еще, – эмиссар церкви сайентологии сделал вид, что мнется и не знает, как выразить следующую просьбу, – возникли некоторые сложности…

Прудков спрятал чек «Дойче Банка» на триста тысяч марок во внутренний карман пиджака и изобразил на лице озабоченное внимание. Его пресс-секретарь, сутулый кореец по фамилии Ким, уловил перемену в настроении шефа и также нахмурил жиденькие бровки.

– Излагайте, – столичный градоначальник повелительно махнул ладошкой.

– Есть сведения, что в ближайшие дни нас могут посетить представители налоговой полиции. С проверкой. Вы сами понимаете, что нам бы не хотелось прерывать работу, однако обстоятельства… – сайентолог выражался витиевато, чем иногда сильно раздражал недалекого Прудкова, с трудом продиравшегося сквозь нагромождения придаточных предложений. – И к тому же информационные службы к нам совершенно не лояльны.

Мэр строго посмотрел на Кима.

– Что это значит?

– На нашем канале все в порядке, – поспешно отрапортовал пресс-секретарь, – наш гость, вероятно, имеет в виду ОРТ и РТР.

– Это так, – согласился сайентолог, – началась натуральная атака.

– Подавайте в суд, – предложил Прудков, – решение в вашу пользу будет обеспечено.

Ким важно склонил голову. Большинство судей столицы сидели на подкорме у мэрии и сложностей с вынесением нужных приговоров не возникало. Строптивых или недостаточно понятливых служителей Фемиды всеми силами выжимали из системы. Пару раз даже пришлось организовывать нападения на упертых судей, посмевших пойти поперек воли московского Хозяина, и отправлять «наглецов» на больничную койку.

– Нам бы этого не очень хотелось, – заюлил сайентолог, – вы же знаете… Это долго, лишнее внимание прессы, Одуренко со Свинидзе опять с цепи сорвутся. Желательно решить вопрос без огласки.

Прудков недовольно скривился.

Иметь дело с религиозными организациями он любил. Но ровно до того момента, пока у тех не возникали сложности с законом или с прессой. Вмешиваться в конфликт мэр совсем не стремился. Слишком свежи были еще воспоминания о скандале, связанном с взаимоотношениями мэрии и организацией Секу Асахары.

В тот раз Одуренко где-то раздобыл фотографии с конфиденциальной встречи Прудкова и главы «Аум Сенрике». Хорошо еще, что не все. Только те, на которых мэр подобострастно жмет руку Асахаре и обедает с ним в отдельном кабинете закрытого для посторонних посетителей ресторанчика на окраине Москвы. После ресторана они отдыхали в сауне с последовательницами учения Секу. Прудков в тот вечер оторвался по полной программе, реализовав все свои небогатые познания в «Кама-сутре» и большинство застарелых комплексов. О чем впоследствии пожалел, ознакомившись с комплектом цветных снимков, врученных ему «смотрящим» от «Аум Сенрике» по России. Подборка фотографий производила сильное впечатление. Особенно те из них, на которых обрюзгший карлик с радостно-дебильным лицом, в котором легко угадывался столичный градоначальник, развлекался одновременно с двумя несовершеннолетними девочками и одним мальчиком лет восьми. Общий возраст интимных партнеров Прудкова примерно соответствовал количеству лет за решеткой, которые дают за подобные делишки. Мэр напрочь не помнил поход в сауну, из чего сделал вывод, что коварный Асахара добавил в напитки какой-то наркотик.