Дмитрий Черкасов - Последний солдат президента

Рокотов пролез в щель и убедился, что попал в переплетение коридоров сбоку от идущего под наклоном вниз тоннеля.

Вернувшись обратно, биолог вооружился отверткой со светодиодом на конце рукоятки и проверил электрохозяйство. Клеммы на щите находились под напряжением.

Оставалось подвести электричество к писсуару.

Несколькими точными уларами пяткой Влад выбил большой пласт цемента в самом начале забетонированного стока, обнажив провода. Затем отсоединил три самых нижних от клемм электрощита, просунул под них титановый гвоздодер из своего набора инструментов и рывком вырвал из стены. Швы жестяной оплетки проводов разошлись. Еще несколькими рывками Рокотов повредил изоляцию.

Провисшие провода опустились на дно стока.

Биолог удовлетворенно вздохнул, прислушался и оросил место пролома. Совместил приятное с полезным. Теперь влажный кусок стены ничем не отличался от протянувшегося на десять метров темного пятна.

Владислав открутил вентиль водопроводного крана, торчащего в начале писсуара, и спустя полминуты сток наполнился ржавой водой. Биолог немного подождал и завернул кран, оставив тонкую струйку для постоянной подпитки водного потока.

Затем еще раз проверил провода, разместил их в непосредственной близости к клеммам и спрятался за бетонной стенкой каморки.

Произведенная в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году ракета ИСМ-40/2 «Сирень» обладала такими скоростными характеристиками и возможностями поражения целей, что вероятность ее перехвата системами ПРО составляла всего несколько тысячных долей процента. Да и то при условии, что противоракетные комплексы ориентированы именно на данный тип снаряда и точно известно время подлета боеголовки к объекту.

У Беларуси таких комплексов не было. Честно говоря, их не было вообще нигде, в том числе и в России. «Сирень» выпускалась ограниченными партиями только для специальных баз, и всего на вооружение было поставлено тридцать два изделия. В девяносто третьем двадцать две ракеты размонтировали, еще две использовали на стрельбах в рамках всероссийских учений «Амур-95». Осталось восемь, которые до поры до времени замерли в шахтах на глубине сорока метров под поверхностью полесских болот.

Белорусская база системы ответного удара «Маятник» вошла в строй в девяностом году, став козырным тузом сначала советского, а затем и российского правительств. Даже не тузом, а джокером в рукаве. В любой момент из ее шахт могли вылететь восемь сверхзвуковых снарядов, за четверть часа достичь центра Европы и обрушить на Бонн, Париж, Брюссель и Франкфурт-на-Манне шестнадцать двух-соткилотонньк боеголовок. По четыре на каждый из городов. После такого удара Европе было бы не оправиться.

Создатели «Маятника» учли все. И кордоны систем ПРО и ПВО европейских стран, и перспективы развития истребительной авиации, и разрешающую способность разведывательных спутников, и даже тенденции, которые в результате привели к развалу Варшавского Договора.

Но был один непросчитываемый фактор. И он имел непосредственное отношение к человеческой психологии.

Фамилия у фактора была Калужский. Воинское звание – генерал-лейтенант. Двадцать пять лет генерал Калужский служил в Комитете Государственной Безопасности Советского Союза.

Карьера генерала за все время службы складывалась крайне удачно. Особыми талантами он не блистал, но начальство ценило его за исполнительность, строгое следование политической линии партии и отсутствие излишней инициативы. Слишком самостоятельных сотрудников не любят ни в одной спецслужбе мира.

К своему пятидесятилетию, совпавшему с развалом СССР, Калужский подошел в звании генерал-лейтенанта на должности заместителя начальника Первого Главного Управления КГБ, занимавшегося внешней разведкой. Когда ворвавшиеся во власть псевдодемократы принялись реорганизовывать систему государственной безопасности и дружить с Западом, сдавая ему то схему расположения «жучков» в здании американского посольства в Москве, то списки агентов в Германии, Калужский положил на стол новому начальнику рапорт об отставке. Момент был выбран очень удачно. Начальник, пришедший в КГБ из бывшей партийной номенклатуры среднего звена, претензий к исполнительному генералу не имел, и Калужский с почетом вышел на пенсию. В отличие от многих своих сослуживцев, посмевших спорить с «новыми демократами» и за это лишившихся званий, ведомственных квартир и денежного содержания.