Дарья Донцова - За всеми зайцами

– Ни за что. Сами узнаем. Нечего сюда комиссара впутывать. Да и что он сделает?

Мы прикатили домой, решив никому ничего не рассказывать.

Ольга чувствовала себя совсем хорошо, и врач разрешил ей вернуться домой. Для будущей мамы оборудовали отдельную комнату на третьем этаже.

– Нечего жить с беременной женой в одной спальне, – постановила Оксанка. – Ей надо спокойно спать, родятся дети – не отдохнешь.

Аркашка вяло сопротивлялся, но в конце концов согласился. И когда привез Зайца домой, то сразу повел на третий этаж.

Возвращение Ольки обставили торжественно. На столе красовался гигантский букет роз – знак внимания любящего мужа. На кровати лежали новый халат и ночная рубашка – презент внимательной Маруси. Большая коробка шоколадных и, очевидно, вредных для беременной конфет аппетитно пахла на ночном столике – Наташка, сама ужасная сластена, решила обрадовать Зайку своей радостью. От меня были детективы и корзинка с розовой шерстью.

Когда невестка влезла, наконец, на третий этаж и устроилась на диване, в дверь постучал Луи. Хитро улыбаясь, он принес поднос с обожаемыми Ольгой свежеприготовленными мидиями в винном соусе.

Растроганная девушка зарыдала.

– Как вы все меня любите!

– Вот еще, – фыркнул Кешка, – очень надо тебя любить. Ты сейчас просто футляр для моих детей, вот и заботимся о его сохранности.

Мы оставили супругов вдвоем выяснять отношения и пошли в столовую.

– Надо было освободить комнату для гостей на первом этаже и устроить Зайца там, – проговорила Наташка, – тяжело на третий этаж по лестницам карабкаться.

– Ничего, ничего, – успокоила Оксанка, – полезно физкультурой заниматься. Тихонько поднимется, тихонько спустится. Зато там спокойно, никакого шума, и телефона нет.

Не успела она вспомнить про телефон, как тот тут же зазвенел. Медсестра из госпиталя сообщила, что Луиза пришла в сознание и просила меня приехать.

Лу выглядела ужасно. Маленькое бледное личико с черными подглазниками. Нос заострился и вытянулся, в ноздри подведены трубочки с кислородом. Какие-то шланги и бутылки громоздились вокруг кровати. У изголовья моргал зеленым огоньком непонятный прибор. Желтоватые, восковые руки бессильно лежали поверх одеяла.

Но все-таки она пришла в себя. И когда я появилась в палате, попыталась улыбнуться. Хотя улыбка больше походила на гримасу.

– Луизонька, – зашептала я со слезами на глазах, – ты обязательно поправишься, поступишь в Академию художеств, а мы потом будем за безумные деньги покупать твои пейзажи. Потерпи немного, все пройдет, здесь чудесные врачи, новейшие лекарства, великолепный уход.

Я говорила и говорила, не веря собственным словам. Уж очень плохо выглядела девушка, краше в гроб кладут. Найти бы негодяя, который так изуродовал бедняжку. Вдруг я поняла, что Луиза пытается что-то сказать. Ее щеки напряглись, губы беззвучно зашевелились. Я прижалась ухом к ее лицу, пытаясь уловить звук.

– Дима, Дима, – шептала Луиза.

– Ты хочешь, чтобы сюда пришел Дима? – изумилась я.

Глаза Луизы наполнились слезами, она опять пошевелила губами:

– Дима, Дима.

– Я сейчас привезу его.

Девушка через силу, отрицательно покачала головой.

– Дима, Дима бил.

Я оторопела от ужаса. Нет, наверное, что-то не так поняла. Или у несчастной от побоев помутился рассудок.

– Ты хочешь сказать, что это Дима так тебя изуродовал?

Луиза с неожиданной силой закивала головой:

– Дима, Дима.

– Луизонька, может, ты перепутала? Полиция говорит, что напали сзади. Ты не могла видеть разбойника, да и Диме незачем тебя избивать!

Слезы потекли по лицу девушки.

– Дима, Дима бил, видела Диму, он бил ногами.

Больная пришла в сильное возбуждение, стала метаться по кровати. Я вызвала сестру, и та моментально сделала укол. Через несколько минут Луиза заснула, держа меня за руку. Ее пальцы, холодные и влажные, никак не хотели разжиматься, когда я вытаскивала ладонь.

Врач, лечивший Луизу, молодой и чрезвычайно серьезный, сидел в ординаторской у компьютера.

– Мне хочется узнать о состоянии здоровья Луизы Роуэн.

Доктор повернулся на стуле.

– А вы кто?

– Близкая подруга. А что, после такой травмы может помутиться рассудок?

– Запросто. Черепно-мозговая травма – коварная вещь. Головные боли, тошнота, амнезия, носовое кровотечение, потеря слуха – вот далеко не полный перечень осложнений.

– А галлюцинации бывают? Может ей сейчас казаться, что она вспомнила имя нападавшего?