Эллис Питерс - Монаший капюшон

– Он же ничего не знал! – вскричал Эдви. – Люди шерифа сказали только, что Бонел умер, убит. А когда Эдвин убежал, в доме остались только свои. Он и видеть не видел никакой куропатки...

– Да знал я про куропатку, – вмешался Эдвин, – Олдит сказала. Но какое мне было до нее дело? Если я чего и хотел, так поскорее убраться оттуда...

– Тише, тише, не кипятись! – ворчливо буркнул Кадфаэль. – Меня-то убеждать нечего. Я все проверил на свой манер, и то, что мне нужно, выяснил. Не тревожьтесь: я на вашей стороне, потому что знаю, – вам не в чем раскаиваться.

Пожалуй, это было слишком сильно сказано, ибо всякий человек не без греха, но теперь монах был убежден, что у этих двоих на совести лишь обычные проделки проказливых юнцов. Необходимости присматриваться к юношам, выискивая признаки обмана или вины, у Кадфаэля больше не было, и он вспомнил о кое-каких насущных потребностях.

– Сдается мне, мальцы, что все это время вы не ели. Один-то, я точно знаю, пообедал не больно сытно.

Оба паренька были до того поглощены своими тревогами, что не замечали голода. Однако сейчас, поняв, что у них появился союзник, – пусть его возможности и не беспредельны – и убежище, хотя бы и временное, приятели вдруг почувствовали себя голодными как волки.

– Есть тут у меня овсяные лепешки, я их сам пек, и кусочек сыра найдется, и яблоки. Подкрепитесь как следует, а я тем временем пораскину мозгами. Тебе, Эдви, лучше всего будет вернуться поутру домой – как только откроют ворота. Ты постарайся прошмыгнуть как-нибудь незаметно и сделай вид, что вовсе не отлучался из города, ну разве что по обычным надобностям. И никому ни слова, кроме тех, в ком ты вполне уверен.

Монах понимал, что мальчик обязательно поделится с родителями, чтобы вся семья сплотилась для защиты Эдвина.

– Но вот твой приятель – это совсем другое дело.

– Ты не бросишь его? – заволновался уминавший овсяную лепешку Эдви.

– Ни в коем случае.

Хотя, наверное, надо было бы убедить паренька добровольно отдаться в руки правосудия, твердо отстаивать свою невиновность и верить в справедливость закона. Монах так бы и сделал, когда бы сам свято верил в непогрешимость людского суда. Но как раз такой веры у Кадфаэля и не было. Властям нужен виновный, сержант уверен в том, что идет по верному следу, и нетрудно предвидеть, что переубедить его будет совсем нелегко. Выслушав доводы Кадфаэля, он скорее всего отмахнется – дескать, малец наплел с три короба, а старый дуралей и уши развесил.

– Домой я идти не могу, – пробормотал Эдвин, мрачного выражения его лица не скрывало даже то, что одна щека была оттопырена яблоком, а на другой красовалась свежая царапина. – И к матушке тоже. У нее и без того беспокойства хватает.

– Сегодня ночью вы оба можете остаться здесь, заодно и огонь в моей жаровне поддерживать будете. Под лавкой есть одеяла, вам будет тепло, и до утра никто вас не побеспокоит. Но днем сюда частенько заглядывают, так что придется спровадить вас отсюда с утра пораньше. Один отправится домой, а другой... Что ж, будем надеяться, что укрываться тебе надобно будет лишь несколько дней. А коли так, лучше оставаться неподалеку, вряд ли тебя будут искать в аббатстве.

Монах умолк и призадумался. Хорошо бы спрятать парнишку на сеновале над конюшней. Там хоть не замерзнешь: в солому можно зарыться, да и от лошадок тепло идет. Правда, сейчас, перед праздником, понаехала такая прорва народу, снуют туда-сюда, а к тому же многих слуг наверняка отошлют спать на сеновал, к лошадям поближе. Но есть и еще одно место, за монастырскими стенами, где аббатство проводит конские ярмарки. Там ведь тоже есть сарай с сеновалом, принадлежит он обители, но пользуются им и купцы во время конских торгов. Сейчас там пусто, на чердаке полно сена и соломы, так что вполне можно скоротать ночку-другую. Да и случись что непредвиденное, удрать оттуда все-таки полегче будет. Хотя не приведи Господи, чтобы до этого дело дошло!

– Есть у меня на примете одно местечко. Отправлю тебя туда на рассвете. Еда и питье у тебя будут, но, парень, придется тебе набраться терпения и сидеть тихо, как мышка.

– Лучше уж там сидеть, – пылко заявил Эдвин, – чем угодить в лапы к шерифу. Спасибо тебе, брат. Но только... дальше-то что, как я из этого выпутаюсь? Не могу же я прятаться там вечно!

– Приятель, – наставительно произнес Кадфаэль, – есть только один способ выпутаться из этой передряги. Надо дознаться, кто настоящий убийца. Сам-то ты вряд ли сумеешь это сделать, придется тебе положиться на меня. А для меня это – дело чести, я взялся за него и доведу до конца. Ну а теперь мне пора идти, а то в церковь не поспею. Поутру, до заутрени, я наведаюсь и помогу тебе выбраться отсюда.