Платон Обухов - Несостоявшийся шантаж

— Почему ты так… одета? — спросил Робсон. — Куда-то собралась?

— Я пришла попрощаться с тобой, Майкл Робсон. — На лице Лукреции, как всегда свежем и привлекательном, то появлялась, то исчезала легкая усмешка.

Робсон неожиданно почувствовал, как задрожали его пальцы. Ему вдруг показалось, что по безупречно гладкому фасаду его империи зазмеилась безобразная трещина.

Злобно ухмыльнувшись, доминиканец вытащил из правого ящика стола пистолет, передернул затвор, положил справа от себя и накрыл газетой.

После этого он нажал кнопку, блокировавшую дверь, и прохрипел в микрофон:

— Входи!

Уверенным шагом Лукреция вошла в комнату и опустилась на изящный французский стул красного дерева. Это был стул из гарнитура Марии-Антуанетты, которым она пользовалась в то время, когда была еще женой дофина и жила в том крыле Версальского дворца, которое ей отвела всесильная фаворитка свекра мадам Дюбарри.

— Я пришла попрощаться с тобой, Майкл, — повторила она. — Но прежде мне хочется сказать тебе несколько слов.

Робсон откинулся на спинку стула и попытался придать своему лицу непринужденное выражение. Однако в каждом его жесте сквозили напряжение и неуверенность.

— Правда может быть жестокой, Майкл, — задумчиво проговорила женщина, — но она в любом случае лучше лжи. Знай, последние два года я за твоей спиной прибирала к своим рукам все нити управления твоей империей. Я вербовала себе сторонников из лучших людей. Создавала тайные денежные фонды, из которых одаряла людей, ставших верными мне. Копила деньги и драгоценности, которые могли бы пригодиться мне на случай побега.

Лукреция полюбовалась на свои безупречно наманикюренные и покрашенные нежно-розовым лаком ногти и продолжала:

— Но мне не хотелось собирать свое богатство по крохам. Поэтому, когда у тебя зародилась мысль о ядерном шантаже Соединенных Штатов, я развила ее. Намекнула, что лучше всего разместить ядерные устройства в Гренландии, — чтобы выкуп платили не только США, но и другие страны. Те, которые пострадали бы в результате поднятия уровня Мирового океана. Стала любовницей твоего лучшего друга Симона Тейлора, и он помог тебе осуществить начальную фазу операции «Нуук».

— Как?.. — задохнулся Робсон. — Ты спала с этим подонком?

— Я спала с подонком — с тобой! — прошипела Лукреция. Она подалась вперед на стуле: — Думаешь, я любила тебя хотя бы минуту?! Я постоянно испытывала к тебе самую жгучую ненависть!

— Но почему?! — Даже в эту минуту Робсон не мог скрыть удивления. — Ведь я поднял тебя из грязи, из нищеты, сделал королевой… ты ни в чем не знала отказа!

— Именно поэтому я тебя и ненавидела! — отрезала Лукреция. — Я была на всю жизнь унижена твоими благодеяниями. А унижение переросло в ненависть.

Она замолчала. Робсон нервно постукивал по столу пальцами. Лукреция усмехнулась:

— Чего теперь говорить! Ты отстранен от проведения операции «Нуук». Завершать операцию буду я!

Робсон сбросил на пол газету, прикрывавшую револьвер, и навел ствол на Лукрецию:

— Сейчас ты умрешь, грязная потаскушка!

Он опасался, что у женщины в сумочке может оказаться маленький дамский пистолетик, и поспешил нажать на спусковой крючок.

Однако выстрела почему-то не последовало. Робсон, который начинал как гангстер-бессеребренник, грабивший прохожих за пачку сигарет, мгновенно передернул затвор. Негодный патрон вылетел из пистолета, на его место встал новый, и доминиканец вновь нажал на спусковой крючок.

— Можешь стрелять в меня сколько угодно, — раздался спокойный голос Лукреции. — Только имей в виду: все патроны в твоем пистолете — без капсюля. Просто пули в пустых гильзах.

Не веря ей, Робсон дергал затвор до тех пор, пока из магазина не выскочили все девять патронов.

Лукреция говорила правду. Этими патронами было невозможно убить даже комара!

— Я же сказала тебе, что все твои люди переметнулись на мою сторону, — заметила Лукреция. Она вновь замолчала. Затем, не скрывая торжества в голосе, проговорила: — Знаешь, почему я убедила их в конце концов? Я сказала им, что ты — известный в мире преступник. Тебя хорошо знают ФБР, ЦРУ и Интерпол. Даже если тебе посчастливится взять выкуп, тебя отыщут с ним на дне моря. Золото отнимут, а тебя и всех тех, кто пойдет за тобой, — посадят. Хорошо, если в тюрьму, а не на электрический стул. А я — темная лошадка! Никому и в голову не придет считать меня повелительницей сотен мафиози, которые поднимут для меня золото со дна Гудзона! Поэтому-то твои люди, трезво взвесив мои шансы, предпочли меня…