Александр Казак: Девочки-шпионы, или Великая Китайская стена

— Конечно, должны, товарищ генерал!

— Все на сегодня свободны.

— Есть!

Россия, дача на озере Байкал, чуть позже

Стрелок с сыном стоят у окна во внутренний двор дачи и смотрят на только что приземлившийся вертолет. Двигатель вертолета смолк, но в почти полной тишине еще можно расслышать шелест вращающихся по инерции лопастей. Из вертолета на землю спрыгнули двое людей в камуфляже. В одном из них Эндрю без труда узнал генерала Василия. А вот кто второй? Папина, слегка подрагивающая рука, легла на плечо мальчика и слегка сжала его:

— Сын, это твой дед! Ни слова с ним о деле и о наших проблемах. Они его для того и привезли, чтобы развязать нам языки. Говори о жизни…Такого шанса может больше никогда не представиться.

— Хорошо, папа.

Оба гостя вошли в дом. Генерал, слегка иронично улыбаясь, кивнул в сторону пожилого человека, чем-то похожего на Стрелка.

— Наверное, не ожидали получить такого гостя?!Умеет дядя Вася делать сюрпризы?!А теперь вот что. Мальчик может пообщаться с дедом в доме, пока мы с тобой, Антон, прогуляемся. Когда вернемся, я дам тебе возможность тоже поговорить с отцом до нашего отлета.

Стрелок бросается к отцу. Мгновение спустя дед обнимает внука, которого помнит двухлетним малышом.

— Как ты вырос, Эндрю?! Ты похож на моего отца…Ты говоришь по-русски? Мне сказали общаться с вами на русском…

— Да, дедушка!! Да, я говорю и на русском, и на английском, и на испанском! Я знаю языки своих предков!

— Я так рад! Я горжусь тобой, Эндрю…

Генерал Василий и Стрелок выходят из ворот дачи и направляются в лес по тропинке.

— Василий, а разве охрана нам сегодня не нужна?

— Почему ты думаешь, что они не следуют за нами на расстоянии? Ты о деле думай.

— Я именно о нем и думаю…

— Антон, я пока не читал, то, что ты приготовил мне сегодня, но мне показалось очень интересным многое из того, что ты написал в предыдущих страницах своего отчета. Если все последующие главы твоего увлекательного повествования окажутся столь же содержательными, то, наверное, мы не станем лишать тебя звания полковника и сажать на зону. Ты будешь продолжать работать в конторе и, возможно, даже уйдешь когда-нибудь на заслуженный отдых.

— Я буду работать в качестве кого?

— Это мы еще точно не решили. Но с учетом того, что ты теперь, скорее всего, невыездной до конца своих дней, то будет лучше, если ты останешься на родине.

— То есть в Сибири?

— Ну, да. Тем более, в Сибири есть хорошие вузы и ты сможешь дать неплохое образование своему старшему сыну.

— А что будет с моим младшим сыном и с женой? Вы будете их доставлять сюда или, например, туда, где мне предстоит работать?

— Возможно.

— Василий, не темни. Я же не мальчик. Вы их потеряли и не знаете, где они? Так?

— Вот видишь, какой ты прозорливый! Может, ты знаешь, где они? Может, их бегство из Берлина было заранее запланировано и ты нам подскажешь, где сейчас находится вторая половина твоего семейства?

— К сожалению, нет. Я этого не знаю.

— О чем ты сожалеешь?

— О том, что не сбежал от вас чуть раньше…

— Ну, это ты брось! Тогда мы точно пристрелили бы тебя!

— Если бы нашли!

— Антон, давай прекратим этот детский разговор! У меня мало времени и мне не интересно выслушивать твои предположения. Я хочу, чтобы ты рассказал мне в следующих страницах отчета, как нам включить прослушку твоих спиралек? Я имею ввиду, как это осуществить технически. Что ты знаешь об этом?

— Почти ничего. Этим занимался Индус — автор изобретения.

— Вот это «почти» меня и интересует. Вернее, наших инженеров.

— Хорошо. Когда тебя ждать в следующий раз?

— Через неделю. Успеешь все изложить?

— Постараюсь. Сын хочет еще пообщаться с шаманом.

— Обойдется. Хватит того, что и так за ворота дачи выходит. Если проявишь себя, то, возможно, сходит еще разок. А пока ждите моего особого распоряжения.

— Спасибо, товарищ генерал, за понимание.

— А ты не иронизируй! Ты войди в мое положение. Вы с моим предшественником напороли такого, что по вам обоим давно плачут расстрельные статьи. И не одна! Так что его странная и неожиданная гибель, как мне кажется, лишь спасла его репутацию. А его сгоревший в Париже сын, как я думаю, не тебя одного рэкетировал на счет народных миллионов. Так что и он вполне заслужил собачью смерть. Тебе понятна моя позиция?!

— Понятна.