Игорь Атаманенко - Операция «Пророк»

…Первым качки не выдержал старший лейтенант. При очередном падении катера с гребня волны он вдруг поперхнулся, резко повернулся к двери и, зажав ладонью рот, попытался выскочить из кубрика. Не успел. Потоки рвотной слизи сквозь пальцы хлынули на китель. Упав на колени, он забился в конвульсиях…

«Сколько же им выдают на завтрак, если он, вот уже почти десять минут, не может выбросить из себя не переварившуюся пищу», — сочувственно подумал Олег.

Вторым сдался прапорщик. Он сидел напротив Казаченко. Все молчали, прислушиваясь к натужному вою моторов, ударам волн и… к бою внутренних часов.

Вдруг по кубрику начало распространяться зловоние, а у прапора напротив начали округляться, вылезая из орбит, глаза. Бледнея и краснея, он заерзал на месте, наконец, смирившись с участью, затих, неотрывно глядя с собачьей преданностью на Олега…

«Кто будет следующим? — подумал Казаченко. — Бог с ним, пусть — я, но только не “ПРОРОК” — ему надо выстоять… Сжальтесь над ним, силы небесные! Нам ведь надо всего ничего — добраться до танкера и… до “ПАКЕТА”»!

Спецам из Оперативно-технического управления КГБ потребовалось около шести часов, чтобы вскрыть и обработать «ПАКЕТ».

Изюминка была в другом. Чтобы скрыть свою осведомленность о содержании секретного натовского предписания, надо было после вскрытия придать «ПАКЕТУ» первозданный вид. На это потребовалось еще около трёх часов. Затем Казаченко вернулся в Новороссийск.

Драгоценный груз вручили «ПРОРОКУ» еще до истечения суток с момента его получения. Изумление объекта не поддавалось описанию…

Остается добавить: чтобы не расшифровывать перед участниками операции ценности добытой ими информации и создать впечатление, что выполняли они работу обыденную и заурядную, руководство Комитета приняло решение н и к о г о не поощрять.

— Перезашифровались! — резюмировал Карпов.

Генерал вторично перечитал поступившую из Седьмого управления сводку о выполнении его задания, подчеркнул красным фломастером наиболее привлекшие его внимание фразы.

«В доме № 26 кв. 2 по ул. Чаплыгина прописана и проживает ШИЛЬБАУМ Нина Вульфовна, 1948 г. рождения, уроженка… состоит в браке с КУЛИКОВЫМ Владимиром Андреевичем, 1937 года рождения, уроженцем… в настоящее время находится вместе с мужем в служебной командировке по линии ЮНЕСКО в республике Гана…»

«В 1983 году ШИЛЬБАУМ Н.В. переоформила на себя квартиру, в связи с отъездом ответственного квартиросъемщика ШИЛЬБАУМА Вульфа Лейбовича, 1922 года рождения, уроженца г. Одесса, на ПМЖ в Израиль…»

В настоящее время на жилплощади гр-ки ШИЛЬБАУМ Н.В. временно проживает ее отец — ШИЛЬБАУМ В.Л.»

«По данным КПП Шереметьево-2 ШИЛЬБАУМ В.Л. въехал по гостевой визе сроком на 1 год…»

«По данным УВИР г. Москвы ШИЛЬБАУМ В.Л. через шесть месяцев после въезда ходатайствовал о продлении срока пребывания еще на год. Ходатайство удовлетворено…»

«По данным агента “Буйков”, работающего ведущим специалистом Института судебно-медицинской экспертизы АМН СССР им. Сербского, ШИЛЬБАУМ Вульф Лейбович (сотрудникам института известен под именем “Владимир Львович”) до ухода на пенсию и последующего выезда в Израиль в 1983 году, в течение 10 лет возглавлял кафедру судебной сексопатологии; профессор, доктор медицинских наук; по работе характеризовался положительно…»

«Черт подери, — подумал Карпов, — мне как-то и в голову не приходило, что и в наше время всеобщего “раскрепощения” продолжают жить люди, которые по метрике «Вульфы Лейбовичи», а в миру — «Владимиры Львовичи»… А-а, ну да, конечно! Вы же 1922 года рождения, войну пережили, «дело врачей»… Способность к мимикрии у вас отшлифована временем… Надо срочно позвонить Георгию!»

Карпов придвинул к себе телефонный аппарат.

— Привет, Гемоглобин! Да-да, зим не знаю, а лет минуло много… Что? Соскучился? А я думал, с с у ч и л с я! Почему-почему… Не звонишь, не заезжаешь… Хочешь, чтобы я тебе как в добрые школьные годы гемоглобин из носу пустил? То-то же! Чтоб в ближайшее воскресенье был у меня… Разговор серьезный есть к тебе… И супругу прихвати… Что? Какая подруга? Ладно, это твои проблемы… Можешь и с подругой. Гема, у меня мало времени… Нарисуй мне быстренько портрет профессора Шильбаума.

— Леонтий, много не скажу… Малый был маниакальной трудоспособности, трудоголик… Светлейшая голова, эрудит. Владел несколькими европейскими языками, ивритом. Читал в оригинале Фрейда, Юнга, Адлера… Надломился после того, как был вычеркнут из списка сотрудников института, выдвинутых на соискание Государственной премии… Двум профессорам дали, да ты помнишь, Малевичу и Снежневскому… Последнего ты должен знать: «вялотекущая шизофрения» — плод его воспаленного воображения, его детище… Вы этим диагнозом «глушили» диссидентов, заталкивали их в психушки… Весь мир психиатрии, все мировые светила отрицают право «вялотекущей» на существование, а у нас, коль скоро психиатрия обслуживает госбезопасность, то «вялотекущая» есть… Абсурд! Так вот эти ваши клевреты, Снежневский и…