Федор Раззаков - Шакалы из Лэнгли

– Кто же его разберет? – пожал плечами Жмых.

– А мы с вами на что? За ним на форуме значится какое-либо выступление или он участвует как слушатель?

Прежде чем ответить, Жмых полез в свою папку, лежавшую здесь же, на столике. Полистав бумаги, ответил:

– Из двадцати двух членов американской делегации доклады будут делать семеро, в том числе и Саммерс. Он выступает послезавтра на шестом пленарном заседании. Тема доклада: «Деятельность Федеральной Резервной Системы США в свете мирового финансового кризиса».

– Сурьезная тема, – постукивая пальцами по подлокотнику кресла, произнес Кондратьев. – Интересно, если предположить, что в ближайшие день-два его место может занять Вишнев, то как в Лэнгли могли решить проблему с докладом?

– Мне кажется, тут все ясно: Вишнев должен покинуть Россию до шестого пленарного заседания, то есть до послезавтра.

– В таком случае напомните нашим сотрудникам, дежурящим на пропускном пункте у посольства, чтобы они особое внимание уделили Саммерсу.

– Уже напомнили раз сто.

– Ничего, сто первое напоминание не помешает, – Кондратьев поднялся из кресла. – Вы пока оставайтесь здесь, а я поднимусь к руководству – расскажу им про наших «гангстеров».

Тем временем в посольстве уже во всю шел светский раут: официанты в накрахмаленных белых рубашках при бабочках разносили на подносах фужеры с шампанским и вином, а гости и дипломаты ходили по залу и под звуки классической музыки, доносившийся из динамиков, разглядывали картины американских живописцев – тех самых, что участвовали в московской выставке. Раутом заправлял второй посол, поскольку первый находился в отъезде: улетел на родину для консультаций в Госдепе. Вокруг второго посла крутились представители российской несистемной оппозиции, которые выражали ему поддержку в связи с последними событиями и связанной с ними блокадой. Особенно выделялась Яблонская, которая, держа в руке бокал с шампанским, возмущалась:

– Это неслыханное оскорбление – установить пропускной пункт у посольства суверенной страны! Да как они смеют так себя вести?! Господин посол, ни в коем случае не поддавайтесь на эту провокацию. Знайте, что в этой стране есть честные люди, которые всей душой переживают за вас. Если надо, мы выведем тысячи наших сограждан на улицы.

Слушая ее, посол улыбался и кивал головой. Эта экзальтированная дама была ему неприятна, но он знал, что ее ценят в Госдепе, поэтому вел себя с нею как истинный дипломат – скрывал свои подлинные чувства за улыбкой. Сам же внимательно следил за тем, как ведут себя главные участники этого действа – люди, от действий которых зависело то, о чем говорила Яблонская, – сроки посольской блокады. Посол следил за сотрудниками резидентуры ЦРУ, которые, фланируя между гостями с бокалами, сужали круги, все ближе приближаясь к двум гостям, которые, стоя у одной из картин, что-то живо между собой обсуждали. Это были Чак Коламбус и Клайв Флиндерс. Наконец, один из сотрудников ЦРУ подошел к этим двум и, сделав вид, что он тоже хочет поучаствовать в их обсуждении, встрял в их разговор. Цэрэушник пробыл с ними несколько минут. Потом, чокнувшись с обоими бокалом, удалился. После чего Коламбус и Флиндерс постояли у картины еще пары минут, а затем отправились в сторону туалетной комнаты. Однако, не доходя до нее нескольких шагов, они скрылись за неприметной деревянной дверью, которая вывела их в небольшой коридор с лифтом. Никто из гостей не обратил на их исчезновение абсолютно никакого внимания, поскольку в тот самый миг, когда это произошло, на небольшую авансцену в дальнем конце зала вышел представитель посольства и обратился к собравшимся с приветственной речью.

Между тем Коламбус и Флиндерс, спустившись на лифте в подвальное помещение, оказались в широком коридоре, где их уже поджидали двое сотрудников посольской резидентуры. Они повели их по специальному тоннелю, который вел к той части здания посольства, где находились помещения резидентуры ЦРУ, куда всем остальным посольским работникам вход был заказан. Затем они снова сели в лифт и вскоре оказались на нужном этаже. Там они прошли по длинному коридору в самый его конец, пока наконец не очутились в комнате, где гостей дожидались резидент Лоренс Макфи и его заместитель Эдвард Нортон. Гости обменялись с ними рукопожатиями, после чего Коламбус спросил:

– Где наш клиент?

Вместо ответа Макфи открыл дверцу, которая была у него за спиной, и жестом пригласил гостей пройти в соседнее помещение. Те повиновались и очутились в комнате, которая была приспособлена под гримерную. В ней стояло трюмо с большим зеркалом, шкаф, несколько кресел, а по стенам были развешаны фотографии двух мужчин – Флиндерса и того самого человека, который поджидал гостей, стоя возле трюмо. Это был Лев Вишнев. Пожав ему руку, Коламбус взял дипломата за плечи и в течение минуты внимательно разглядывал его лицо, изучая на нем каждую черточку. Затем попросил занять место в кресле, а сам обратился к цэрэушникам: