Федор Раззаков - Шакалы из Лэнгли

Когда автомобиль тронулся с места и взял курс на Старую площадь, министр, продолжая держать папку открытой, обратился к Кривицкому:

– Если все, что здесь написано, правда, нас с вами ждет непростой разговор в Администрации президента.

– Я готов взять всю ответственность за Вишнева на себя, тем более что мне давно уже пора на пенсию.

– Михаил Антонович, я до сего дня не отпускал вас на покой, поскольку был уверен в вашей профессиональной компетенции. Уверен я в ней и сейчас. Поэтому речь идет не о том, чтобы свалить всю вину на вас. Просто нам надо с вами выработать единую стратегию, которую мы предъявим на сегодняшнем совещании. У вас есть какие-то мысли на этот счет?

– Какие могут быть мысли, если этот Вишнев – зять вашего заместителя. Такие люди всегда плохо поддавались проверке, поскольку доверие к ним почти безоговорочное.

– Да, Кустова жаль, хороший мужик, – закрывая папку, грустно изрек министр. – И специалист отменный, жалко будет такого терять.

– Он же не всегда с вами соглашается.

– Потому и ценю, поскольку тех, кто в рот смотрит, слишком много.

– Полагаю, за Кустова есть кому заступиться на Старой площади. А вот я свой ресурс уже выработал. Нет, мне однозначно надо уходить на пенсию, благо и повод удачный подвернулся. Думаю, этот шпионский скандал потрясет не только основы нашего МИДа, но и других структур тоже.

– А мне с кем прикажете работать?

– Я вам своего заместителя оставлю – Караулова. Толковый мужик. Его отец, кстати, стоял у истоков создания нашей службы в МИДе в 1975 году. И первое дело у них выдалось громкое – разоблачение агента ЦРУ Огородника по кличке Трианон. Да вы слыхали, небось? Он, между прочим, тоже высоко летал: в невестах у него ходила дочка самого секретаря ЦК КПСС. Скандала тогда удалось избежать только потому, что этот Трианон во время задержания отравился.

– На что-то намекаете?

– Боже упаси. Хотя, если бы наш Вишнев отравился или повесился, всем было бы гораздо легче. А так ломай теперь голову, как сделать так, чтобы эта сволочь не замарала дерьмом кучу хороших людей.

– Это верно: ему через три дня в Иорданию лететь, причем не с кем-нибудь, а в президентском пуле. Впрочем, если сегодня примут решение его арестовать, эта проблема сама собой отпадет. Но дерьмом он все равно многих замажет: еще бы – шпион из президентского пула!

– Невыгодно нам на данный момент, чтобы Вишнева так быстро сцапали. Нам бы еще несколько дней протянуть с его арестом.

– Для чего?

– Боюсь, как бы тесть не выболтал ему по доброте душевной детали наших европейских энергетических контрактов, которые он в МИДе, как ваш заместитель, курирует.

– А если выболтал?

– Иски нам грозят многомиллиардные. А чтобы к ним подготовиться, время необходимо, причем без скандала.

– И сколько вам его понадобится?

– Еще пара-тройка дней. Я ведь вчера, когда про Вишнева узнал, сразу этот процесс и запустил. Но времени надо больше.

– Хорошо, буду на этом настаивать. Но вам в таком случае достанется тема теневого расклада в нашем ведомстве. Если, конечно, эта тема вообще всплывет.

– А куда ей деться, если вы будете настаивать на том, чтобы Вишнева пока оставили на свободе? Наверняка мои коллеги с Лубянки будут искать причину вашего поведения именно в этом.

– Все-то вы знаете, Михаил Антонович, – усмехнулся министр. – В таком случае подскажите, как обставить невыезд Вишнева в Иорданию, если его не арестуют? Ведь он ни о чем не должен догадаться.

– Здесь надо хорошенько все обмозговать. Может, подключить к этому делу его близких – тестя и жену?

– Есть какие-то задумки?

– Жена у Вишнева инвалид, может, выдумать ей с помощью врачей какой-нибудь жуткий диагноз, с тем чтобы супруг остался возле нее в качестве поддержки. И сделать все не напрямую, а через тестя, Кустова.

– Неплохая идея. А говорите, что на пенсию пора. Значит, есть еще порох в пороховницах.

– Да какой это порох – сера от спичек. Огня много, а взрыва никакого. Вот и идею с диагнозом не я, а Караулов подкинул полчаса назад, когда мы с ним эту ситуацию вместе мозговали.

Тем временем министерский «Мерседес» свернул с Воздвиженки на Моховую – до Старой площади оставалось рукой подать.

– И чего этому Вишневу не хватало, что он на американцев вызвался работать? – глядя на мелькавшую за окном предвечернюю Москву, размышлял министр. – Неужели все дело в деньгах?

– В чекистках выкладках этого нет, но мне начальник их Департамента, Круглов, сообщил, что Вишнев стал агентом по идейным соображениям. Не нравится ему наша система, вот он и решил с нею таким образом бороться.