Федор Раззаков - Шакалы из Лэнгли

В тот самый миг, когда глаза узника открылись, на него сверху навалилось что-то тяжелое, а шею стянула веревочная петля. Задыхаясь от удавки, Максимов краем глаза успел разглядеть того, кто его душил: это был Бобби Дьюк. С перекошенным от ненависти лицом, он придавил узника к нарам и все сильнее затягивал веревку на его шее. Перед взором Максимова поплыли красные круги, и он почувствовал, что сознание его покидает. Еще несколько секунд – и он бы попросту задохнулся. Но воля к жизни оказалась сильнее. Спасло Максимова то, что перед сном он поменял позу и повернулся спиной к стене. В итоге, используя теперь правую ногу как рычаг, он резко оттолкнулся ею от стены и вместе со своим душителем свалился с нар на пол. Удавка на шее Максимова заметно ослабла, что позволило ему сделать пару глотков воздуха, которые добавили ему сил. Сжав кулак, он будто молот обрушил его сверху вниз на левый бок своего противника. В этот удар было вложено столько силы, что бесследно он пройти не мог. Дьюк застонал от боли и завалился на спину. Воспользовавшись этим, Максимов перевалился через него и отскочил к противоположной стене. Надо было отдышаться и прийти в себя.

Передышка длилась недолго. Максимов успел сделать всего лишь несколько судорожных вдохов-выдохов, как его противник вновь пошел в атаку. Дьюк вскочил с пола и, выбросив вперед ногу, нанес ею хлесткий удар в плечо Максимова. Не устояв на ногах, тот отлетел в угол камеры. Однако мгновенно вскочил на обе ноги и, когда Дьюк собрался было нанести ему новый, еще более мощный удар ногой, левой рукой выставил блок, а правой нанес сильный удар в живот противника. Дьюк согнулся от резкой боли, что позволило Максимову завладеть инициативой и ударом правого колена снизу в челюсть отправить американца в нокдаун. Отлетев к двери, теперь уже он оказался в роли защищающегося. Нанося ему удары, Максимов целился в голову, но Дьюк мастерски выставлял блоки и отступал в противоположный угол камеры. А потом сам перешел в атаку, снова активно используя удары ногами. Но Максимов уже успел приноровиться к такой манере боя, поэтому ловко отбивал эти удары, выставляя все те же блоки. И исподволь сам готовился к атаке, выгадывая удобный момент.

Он наступил после того, как Дьюк прижал противника к противоположной от двери стене. Увлекшись атакой, американец выбросил вперед кулак, целясь в голову противника. В последний миг Максимов отвел голову в сторону, и кулак американца врезался в бетонную стену. Сильная боль заставила Дьюка отпрянуть назад, что стало для Максимова сигналом к атаке. Молниеносным движением он схватил американца обеими руками за рубашку на груди и, резко рванув на себя, сам уклонился в сторону. И Дьюк со всего размаху вписался головой в стену. Удар был таким сильным, что американец на несколько секунд оказался в прострации, чем и воспользовался Максимов. Он перехватил обвисшую руку противника и, вывернув ее локтем наружу, другой рукой переломил в суставе. Хруст костей заглушил дикий вопль американца. Ударом ноги в колено Максимов заставил Дьюка рухнуть на пол, а сам навалился сзади и, услышав, как в тюремном коридоре затопали ботинки охранников, зашептал в ухо американцу:

– Передай своему боссу, что убивать меня уже поздно. Если он это сделает, то весь мир узнает о его грязных делишках в Италии. Ему лучше побыстрее встретиться со мной и обговорить все условия нашей сделки. Ты понял меня, гориллос?

Для пущей убедительности Максимов так сжал сломанную руку американца, что тот застучал здоровой рукой по бетонному полу, требуя пощады, после чего устало изрек:

– Я передам вашу просьбу боссу.

– Не просьбу, а условие.

Максимов выпрямился и позволил вбежавшим в камеру охранникам оттеснить его к стене. А Дьюк с обвисшей, будто плеть, рукой заковылял прочь из камеры. В голове его занозой сидела мысль, что русский оказался не только сильнее, но и хитрее их с хозяином.

Москва, Лубянка. Федеральная Служба Безопасности.

Департамент контрразведывательных операций

На очередную утреннюю встречу с начальником Департамента Петром Леонтьевичем Кругловым генерал Кондратьев шел со смешанными чувствами. С одной стороны, ему было чем похвалиться: агент ЦРУ, действующий в Москве, фактически был разоблачен и его арест был лишь делом времени. Но, с другой стороны, этот агент через свои семейные узы был связан с одним из высокопоставленных руководителей российского МИДа, и эта связь могла стать для контрразведчиков настоящей бомбой, на которой они имели все шансы подорваться. Поэтому, располагаясь в удобном кресле напротив начальника, Кондратьев решил не торопить события и приберечь «бомбу» на самый последний момент.