Евгений Белянкин - Интимная жизнь элиты

Максим же уверял Милу Владимировну, что это неправда. Отец пальцем не пошевельнул. А остался он лишь потому, что отобрали в КГБ.

– Я этого хотел всегда, – сознался Максим. – В свою пору с Егором дали клятву: будем разведчиками.

– Семейки, – сказала Мила Владимировна. – В общем, нас с твоей матерью в будущем ждут одни переживания…

В это время и появился сам генерал Лаврентьев. Александр Николаевич облобызал Максима. Потом прошел на кухню, потянул носом:

– Пахнет вкусно. Может быть, по случаю такого именитого гостя махнем по рюмочке… Как мать смотрит на это?

– Настя придет поздно. А вот Егор обещал. Ведь сегодня суббота…

Генерал взглянул на часы.

– Собственно, его время. Военный, а задерживается. Такой военный, как он, должен быть точен, как швейцарские часы.

В передней раздался звонок, и все поняли, что пришел Егор. Хотя у Егора были свои ключи, он всегда предупреждал звонком.

Егор, увидев Максима, просиял:

– А, дипломат!

Они обнялись.

– Как говорится, дружба не заржавела, – сказал генерал. – А ну-ка быстренько переодеться – и за стол!

– Па, – вдруг заартачился Егор. – Только мигом! В клубе на Лубянке дискотека – так мы с Максимом…

– Господи, – буркнула бабка. – Хоть бы раз уважил отца… Что дочь, что сын – шатайки!

Все сели за стол, и генерал налил по рюмочке «Столичной».

– В мире такие события… а они по танцулькам! Так выпьем за несознательных!

– А жаль, что нету Насти, – вдруг сокрушенно сказала Мила Владимировна.

Генерал крякнул после второй. А Егор, встав из-за стола, ухмыльнулся.

– Каждому свое. И как известно, за все мы платим.

В закрытом клубе на Лубянке, как всегда, весело: молодые офицеры, курсанты пограничных училищ, высшей школы КГБ и просто дети чекистов чувствовали себя здесь вольготно. Строгие взгляды дежурных прапорщиков не действовали, зато приятно, когда нормальная обстановка: нет наркоты, грязи, нет хулиганских выходок развязной дворовой шпаны, заполняющей дискотеки обычных клубов.

Егор и Максим ощущали некоторое эмоциональное объединение: соскучились. Немного попрыгав с девчонками, они плюнули на все и вышли на улицу. Небо было усыпано звездами. И ребята поняли, как хорошо иногда быть вместе. Именно вместе, один на один.

– У меня такое самочувствие, – тараторил Максим, – что словами не выразить… Наконец-то я иду к цели. Ты, конечно, знаешь, что нелегальных разведчиков ни в каких формальных заведениях не готовят. Они – штучный товар, учатся на конспиративных квартирах в Москве.

Егор понял, о чем вел речь Максим.

– Ты хочешь сказать, что занимаешься с приватными преподавателями?

Егор уже ведал, что «приват» – это наставник, то есть опытный ветеран-разведчик. Даже, скорее всего, тренер, владеющий «ноу-хау». Такие тренеры ведут долго, а может быть, всю жизнь.

– У меня желание… – Максим остановился у перехода через улицу. – Идти по лестнице высоко-высоко…

– Пока тебя не остановят, – засмеялся Егор.

– Нет, не остановят.

– Тогда до начальника Первого главного управления?

Максим задержал дыхание.

– Не знаю. Может, и да. Просто я хочу положения. Мы здесь спорили. При всех обстоятельствах надо карабкаться. Путь наверх – скользкий, но сладостный. Один в поле не воин. Нужна надежная команда…

Егор слушал молча. Он давал возможность Максиму выговориться. Сам он так не думал…

Максим – «максималист»! Он хочет все сразу. По большому счету. А такого не бывает…

Егор вспомнил полковника Братышева. Спокойное лицо. Глаза с прищуром… Тот как-то сказал: «Егор, только вытравливай из души максимализм. Для разведчика – это сорняк…»

– У меня появился приятель – африканский принц, – продолжал Максим. – Без шуток, будущий наследник престола. Сейчас учится в «Лумумбе». Малый недалекий, кроме секса, ничего его не волнует… Но у меня родились великолепные задумки, Егор. В его стране много, по-моему, урана. Стратегическое сырье. Пока там в основном интересы англичан, но, как я думаю, есть и наши интересы.

– Ты собираешься туда?

– Буду проситься. Думаю, будет фейерверк!

«Максим плывет в облаках», – решил Егор.

И не потому, что настрой Максима ему не нравился, хотя многое из откровенной болтовни он не разделял, просто Егор не видел смысла в эйфории.

Максим наконец выговорился. Смотрел на Егора счастливыми глазами.

– Правда, Егорка, хорошая ночь?! Звездные ночи люблю. В них какая-то интимная таинственность…

У Максима горели глаза.