Чингиз Абдуллаев - Покушение на власть - Объект власти

– Да, – ответил Андрей Михайлович. Он хорошо знал испанский. – Но вы можете не беспокоиться. Я оплачу его кофе.

Все происходило как обычно. Его посадили в машину и повезли. Ехали долго. Затем пересели в микроавтобус и двигались еще полчаса куда-то на юг. Дронго догадался о направлении движения по тусклому солнцу, которое в этот день появилось на небе. Наконец машина въехала в какой-то большой ангар. Его деликатно вывели из салона, проводили по лестнице на второй этаж.

В просторной комнате уже ждали двое сотрудников Машкова и сам генерал, у которого был виноватый, несколько смущенный вид. Дронго невесело усмехнулся. В конце концов его старый друг абсолютно прав. Французы не зря говорят, что предают только свои. Машков пробормотал какое-то приветствие. Один из его сотрудников уточнил, нет ли у Дронго аллергии на различного рода лекарства.

– Нет, – ответил он, – мне можно вкалывать любую гадость. Я с детства люблю, когда меня колят.

Первый сотрудник улыбнулся. Второй посмотрел сурово. Потом ему протерли руку спиртом и ввели лекарство. Дронго поморщился и отвернулся. Пока подключали датчики, Машков сел за стол. Дронго огляделся. Стену с правой стороны занимало большое зеркало. Очевидно, за ним находились наблюдатели, следившие за происходящими в комнате допросами. Оба сотрудника, закончив прикреплять аппаратуру, взглянули на генерала и быстро вышли из комнаты. Стало понятно, что они не будут присутствовать при допросе. Видимо, показания датчиков поступят на мониторы в соседнюю комнату, где находятся неизвестные ему люди, которые имеют доступ к подобным допросам.

Машков и Дронго остались одни. Машков посмотрел на своего друга и несколько неуверенно поинтересовался:

– Как ты себя чувствуешь?

– Пока нормально. Слегка кружится голова и неприятное ощущение во рту. Кажется, болят ноги. Или мне только кажется.

– Может, начнем?

– Не нужно так волноваться. В конце концов пытают меня. И допрашивают тоже меня. Поэтому задавай свои вопросы спокойным, естественным голосом. Тем более что за нами наверняка следят.

– Дурак, – разозлился Машков. Затем бросил какую-то папку на стол перед собой, раздраженно отвернулся и зло пробормотал:

– Можешь встать и убираться отсюда. И вообще уехать из Москвы. Тебя никто не остановит.

– Ни к чему так патетически, – спокойно отозвался Дронго, – давай начнем. И учти, что на этот раз я буду говорить правду. Поэтому лучше не спрашивай, что я о вас думаю.

– Назови громко три цифры, – попросил Машков, – и мы начнем работать.

– Один, три, семь.

– Хорошо. Сейчас я буду называть цифры, и ты должен все время говорить «Нет». Во всех случаях.

– Один…

– Нет.

– Два…

– Нет.

– Три…

Машков досчитал до десяти. И все десять раз Дронго повторил слово «нет». Генерал удовлетворенно кивнул. Все правильно. Семь верных ответов, три неверных.

– Как ты себя чувствуешь в роли палача? – вдруг поинтересовался Дронго.

– Заткнись, – опять разозлился Машков, – и отвечай на вопросы. – Он сердито оглянулся на это проклятое зеркало, за которым находились двое психологов, следивших за допросом.

– Он намеренно выводит его из себя, – предположил один из них.

– Похоже, – согласился второй, – но Машков опытный специалист.

Сам Машков усилием воли сумел несколько успокоиться и начал задавать вопросы. И первым был такой:

– Ты знал кого-нибудь раньше из группы Дзевоньского?

– Нет.

– Ты звонил в Брюссель?

– Нет.

– Ты знаешь Гельмута Гейтлера?

– Нет.

Собственно, после этих трех ответов допрос можно было прекратить, но он продолжался около двух часов. Задавая в разных вариациях одни и те же вопросы, Машков добросовестно пытался выяснить, что именно мог узнать Дронго о работе Дзевоньского в Москве до того, как приступил к своему расследованию. Дронго трижды просил воды и трижды Машков передавал ему наполненный стакан. На все вопросы Дронго отвечал четко, иногда шутил. У него сильно болела голова, не проходило ощущение подступающей тошноты. И тем не менее он ясно воспринимал все происходящее и так же ясно отвечал на все вопросы.

Закончив допрос, Машков устало откинулся на спинку кресла и неожиданно улыбнулся. Затем схватил бутылку, чтобы налить себе воды, но обнаружил, что она пуста.

– Принесите воды! – крикнул он куда-то в сторону.

– А вот это ошибка, – заметил Дронго, морщась от головной боли. – Я мог бы и не догадаться, что нас слушают. А крикнув, ты невольно выдал этот секрет.