Иштван Немере - На грани тьмы

— Если пресса начнет копать, какие опыты там ведутся, — произнес генерал, — все станут обвинять нас в том, что мы нарушили международное соглашение.

— И будут правы, — раздраженно щелкнул пальцами президент. — А если они поднимут этот вопрос, сколько всяких дел всплывет!

— Через три недели выборы, — прозвучал низкий, как набат, голос Фрогне. — И я подозреваю, что за этим делом стоит либо Наварино, либо Грондейл.

— Вечно вам ужасы мерещатся. — Президент еще не потерял надежды.

— Институты общественного мнения считают, что партия Наварино получит сорок процентов голосов. Грондейл много воды не замутит, но как стрелка весов может сыграть важную роль, если наберет процентов двадцать.

— Увидим, увидим. — Президент о чем-то задумался, погрузившись в черное кожаное кресло. Фальконер нашел время подходящим, чтобы обратиться к советнику по здравоохранению:

— Возможно, террористы не подозревают о том, какое оружие попало им в руки?

— Пока не знаем. Вероятнее всего, их послали туда раздобыть описания опытов. Именно это докажет виновность правительства.

Услышав последние слова, президент поднял глаза к потолку, но ничего не сказал. А Фрогне, ни на кого не глядя, продолжал спокойно, вполголоса рассуждать:

— Многие рассчитывают на победу Наварино. Это и вы хорошо знаете, генерал. Разумеется, генеральный штаб исключение, но в министерстве внутренних дел немало сотрудников думают, что после выборов Наварино даст им больше, не станет держать на коротком поводке контрразведку, разрешит жестко разделаться с левыми. Они считают нашу внутреннюю политику в этой области слишком мягкой.

— Значит, по-вашему, за всем этим стоят сторонники Наварино? — сердито спросил президент.

— Без доказательств ничего нельзя утверждать, — осторожно ответил Фальконер, — но кое-какие признаки подозрительны. Например, что это произошло именно накануне выборов.

В дверь проскальзывает секретарь, по всему видно, что ему хотелось бы сделаться невидимкой. Он молча протягивает президенту записку и неслышно удаляется.

— Вот, пожалуйста! — встает президент; его собеседники тоже вскакивают. — Это донесение о том, что министр внутренних дел разослал по столице и провинциям своих соглядатаев и начались повальные обыски и аресты левых.

— Лучшего предлога ему не сыскать, — говорит Фрогне, водя носком ботинка по рисунку ковра. — Но это не изменит тяжелой ситуации.

— Что произойдет, если производство бактериологического оружия получит огласку? — спрашивает президент.

— Первый шаг — опровержение! — решительно говорит Фальконер. — Представитель правительства заявит, что в институте ведутся исключительно сельскохозяйственные исследования.

— Но ничем не прикрыть фактов, если разразится эпидемия. Наше опровержение гроша ломаного не будет стоить! — замечает Стейдел. — Самое большее, что мы сможем сделать, — заверить, что эпидемия вызвана какой-нибудь другой болезнью.

— Если это действительно дело рук наших политических противников, они легко загонят нас в угол, — хмурится Фрогне.

— Пока мы вынуждены ждать. — Президент изрекает свою любимую фразу, которой пользуется главным образом во время телевизионных выступлений.

— Другого нам и не остается, — с горечью заключил Фрогне.

— Подождем еще? — спрашивает Бренн Эберта.

Тот подходит к окну, долго глядит на второй этаж главного здания, потом отвечает вопросом на вопрос:

— Канализационные тупики перекрыты?

— Я сразу вызвал коменданта института, он превосходно знаком со всеми помещениями, и приказал перекрыть выходы канализационных каналов, водопровод, запереть гаражи и котельные. Электричество отключено, телефоны прослушиваются полицией. — В голосе майора звучит обида. Он не новичок в своем деле. Он начальник лучшего в стране отряда коммандос.

Но голова Эберта, очевидно, занята другими мыслями, он не замечает нюансов в тоне Бренна.

— Скоро полдень, а они все еще молчат, — говорит он.

— Тянут время, — предполагает Трааль.

— По-моему, не случайно. На что-то рассчитывают, — размышляет вслух Эберт.

На холме у Малагского моста Масперо находит почти пустую автостоянку и ставит туда машину.

— Может, это розыгрыш? — сомневается Пьетро, беря в руки магнитофон, но, взглянув на сумку с рацией, умолкает.

Масперо выключает мотор. Кладет рацию на колени, вытягивает антенну. Пьетро внимательно осматривается по сторонам. Кудрявый, с бачками, в распахнутой на волосатой груди красной с синим рубахе, весельчак и слегка циник, Пьетро работает в одной из четырех частных «независимых» радиокомпаний города, в «Радио Маддалена». Его обязанности там, пожалуй, напоминают функции Масперо в «Мустанге». Не раз бывало, репортеры помогали друг другу в подобных ситуациях. Тем охотнее, что они не конкуренты.