Гелий Рябов - Литерное дело «Ключ»

– Так точно. – Прикрепленный еще больше подобрался, напоминал теперь фонарный столб в костюме. – Это, кажется, в «Двух шагах вперед»? Не помню точно.

– Неважно… – махнул рукой. – Тебя могут неправильно понять, ясно? – И скрылся в личном подъезде. Здесь был личный лифт, охрана, собственный буфет с качественными продуктами и мордастыми официантками (никаких подозрений! Вот и товарищ Сталин окружал себя дамской обслугой самого затрапезного вида. Кто бы бросил камень в товарища Сталина…).

На совещание собрались ровно в четыре. Начальник управления «С» [3] Управление «С» ПГУ – нелегальная разведка, нелегалы. с некоторым удивлением разглядывал кривоногую официантку средних лет с плоским, словно стесанным лицом. То ли генерала шокировало ее присутствие (знал, впрочем, что женщина не покидает пределов резиденции начальника ПГУ, поэтому ей не ведомо, кто именно присутствует сейчас в кабинете. Конспирация – стальной конек высокого руководства…), то ли выраженное уродство (всегда недоумевал, когда начальник, радостно улыбаясь, произносил вслед официантке, этой или любой другой: «Какие милые птички»). «Молибденовый мужик, – проносилось в голове. – Клинки бы делать из таких…»

Между тем женщина аккуратно наполнила незатейливые фарфоровые чашки крепчайшим, почти черного цвета, чаем, поставила вазочку с румяными сушками (они хрустели и рассыпались во рту невсамделишно вкусно, – вероятно, где-то в городе была спецпекарня, снабжавшая этими сушками ЦК КПСС, а заодно, может быть, даже по блату – и начальника) и, улыбнувшись, произнесла традиционно: «Кушайте, пожалуйста!» – после чего удалилась, вильнув плоским задом влево, а потом вправо. Проводив ее взглядом и подождав, пока мощная дверь не встанет на место – тяжело и убежденно, – начальник ПГУ жестом предложил сесть и сел сам.

Долго молчали, прихлебывая ароматный чай. Начразведки не сводил темных немигающих глаз с генерал-майора, который, уткнувшись в вазочку с сушками, делал вид, что ничего не замечает.

– Ознакомьтесь… – протянул сообщение бернской резидентуры. Пока генерал читал, что-то набрасывал в блокноте, изредка кидая все те же немигающие взгляды на собеседника. – Что скажете?

– По-моему, очевидно… – Генерал пожал покатыми плечами. – Занарядим Пятый отдел [4] Пятый отдел ПГУ работал по Франции, Швейцарии, Италии, Югославии. , пусть работают. Это же азы дела…

– Вы так думаете? – холодно проговорил начальник ПГУ. – Не будем терять времени. – Поднял блокнот к глазам, сбросил очки на кончик носа и четко, будто метроном, начал произносить слова. Отсутствие ударений и акцентов, мертво-ровный голос сбивали, не позволяли сосредоточиться, генералу показалось вдруг, что кто-то читает над его отверстым гробом нечто вроде погребальной молитвы. Как звучит эта молитва, он не знал, но ассоциация возникла устрашающая…

– Вам понятно? – Очки снова оказались на переносице.

– Так точно… Только я хотел бы… уяснить: почему все-таки нельзя поручить это дело сотрудникам бернской легальной резидентуры? Они знают дело, страну, Женеву, наконец. Они справятся, я убежден! Главное – это их завербованный агент!

Убежденность собеседника не произвела впечатления.

– Вы все же не поняли… – Голос обрел интонацию. – Агент их, верно. Но я обязан предполагать, что швейцарская «каэр» тоже может кое-что знать. Итак: запретите товарищам любые контакты с агентом. Любые. Пока, конечно. И пусть тщательно проверят, в безопасности ли агент.

Начальник управления встал:

– Слушаюсь. Что требуется от нас сегодня?

– От вас? – протянул лениво, с полуулыбкой. Ох уж эти обобщающие «нас», «вас»… Как быстро прививается внешняя дурь и как медленно приходит опыт, самостоятельность. Да ведь и откуда взяться? Ему ли не знать, как дергают на каждом шагу, проверяют – по поводу и без оного, глаз не сводят, копят досье и компроматы, строчат доносы – что уж тут… Может ли решить задачу человек, если двадцать четыре часа в сутки он только о том и думает, чтобы не сказать лишнего, не проговориться, не обидеть и не дать понять, что обиделся, не нажить врагов и не стать врагом. Не Родины, разумеется (хотя и такое бывало), – товарищей по оружию, вот в чем дело… Но этого не сказал (правило-то – железное). – Все очень просто: есть кто-нибудь в Швейцарии? Нелегалы, я имею в виду.

– Так точно! Два работника. Один – третий год, второй – пятый. Фирмач и осветитель театра – в Берне. Есть еще и третий…