Владимир Востоков - По следу «Одиссея»

— Сволочь желторотая! — зло бросил Блондин и, не выпуская зажатый в кулаке сложенный массивный охотничий нож, другой рукой открыл левую дверцу, плечом вытолкнул из машины шофера и подвинулся на его место. Машина, взревев, легко преодолела подъем. Сумка, которую он до этого держал на коленях, упала под ноги, но Блондин не поднял ее.

Так, то сбавляя, то набирая скорость, неслись, словно связанные, две автомашины — такси и черная «Волга».

Вдали показалась насыпь железной дороги, а затем сквозь ветровое стекло Блондин увидел опущенный шлагбаум.

Делать было нечего — только бросать машину и бежать вправо от дороги, где желтела резным листом редкая кленовая роща.

Это оказалась не роща, как думал Блондин, а всего лишь защитная лесополоса.

— Стоп! — приказал Павел своему шоферу, видя, что Блондин покинул такси и бежит через лесопосадки. — Поможете мне?

— Из меня, правда, помощник не очень, на ноги слабоват. Но была не была! — согласился шофер.

— Тогда будем брать, — сказал Павел, выбираясь из машины.

Павел уже нагонял Блондина, оставалось каких-нибудь десять метров, когда тот повернулся и, падая навстречу, что-то метнул в него. Павел инстинктивно уклонился и почувствовал тупую боль в левой руке, чуть ниже плеча. В жухлую траву упал раскрытый охотничий нож. Удар пришелся не острием, а рукояткой. Блондин уже выбрался из лесополосы и зигзагом бежал через жнивье. Но бегун из него был никудышный. Теперь не уйдет…

Павел поднял нож, сложил его, опустил в карман пиджака. И тут увидел, что наперерез Блондину от шоссе трусцой подвигается Павел Матвеевич.

У Павла Синицына лежал во внутреннем кармане пиджака пистолет, но пускать его в ход он не собирался. Этот субъект нужен был живой.

Увидев шофера, Блондин от неожиданности остановился. Что делать? Оставалось испробовать последний, призрачный, как понимал Блондин, шанс. Он круто развернулся и демонстративно зашагал обратно к Павлу.

— Коллега, пока никого больше нет, превратим все это в шутку, — услышал Павел совершенно спокойный голос. — Предлагаю отступного — две тысячи рублей. — Блондин вынул из кармана тоненькую серую книжку и остановился.

— Ишь какой ты шустрый! — усмехнулся Павел, медленно приближаясь к нему. Он еще не решил, как получше и побыстрее скрутить Блондина. Ясно, что оружия тот не имеет. Но рука у Павла болела, а водитель еще далеко. — Ладно, положим, я согласен. А зачем томагавками бросаться? Тоже мне Чингачгук…

Они остановились друг против друга в трех шагах.

— Вот сберкнижка на предъявителя, — Блондин кинул ее Павлу под ноги.

Павел сделал вид, что поднимает ее, и, собрав все силы, прыгнул вперед. Захватив правую руку и сделав рычаг на плечо, он швырнул Блондина на сухую колючую стерню так, что тот ободрал себе все лицо. Павел навалился на него, но Блондин оказался физически очень сильным человеком и, очевидно, тоже владел приемами самбо. Завязалась борьба, и был момент, когда Павел чуть зевнул и попался на болевой прием, и Блондин подмял его под себя, но тут подоспел водитель…

Они связали Блондину руки за спиной.

Сначала сходили к такси, стоявшему на дороге с открытой передней дверцей. Павел осмотрел машину внутри, поднял с пола под передними сиденьями кожаную сумку — она была теплая от мотора.

Заглянув в нее, Павел увидел обыкновенные полуторавольтовые батарейки «элемент 373», сосчитал — десять штук. Блондин следил за ним, прищурившись, но когда Павел взглянул на него, отвел глаза.

Подошли к машине Павла Матвеевича. Блондин и Павел сели на заднее сиденье.

— Митьку подобрать надо, — сказал водитель, трогая с места.

Чернявого водителя такси они увидели у обочины дороги. Митька сидел, уперев ноги в дно кювета, и, обхватив голову руками, покачивался, словно у него болели зубы.

Павел Матвеевич затормозил.

— Мить, живой? — окликнул он чернявого. — Сам идти можешь или пособить?

Митька молча поднялся, подошел. Пальцы правой руки его были в крови. Павел Матвеевич распахнул дверцу.

Бросив на Блондина ненавидящий взгляд, Митька сел, и они помчались в город…

Блондин по паспорту значился Бузулуковым. На допросе в Москве он без всяких запирательств дал обширные показания. По всему видно было, что он говорил правду и тем старался заслужить себе снисхождение. Он подробно рассказал, где его готовили перед тем, как забросить в Советский Союз. Дабы не перегружать читателя ненужными деталями, мы остановимся только на тех, что имеют непосредственное отношение к развитию описываемых событий. Итак, приводим некоторые места из допроса Кирилла Афанасьевича Бузулукова.