Андрей Гуляшки - Приключения Аввакума Захова. Повести

Майор Инджов молчал и мрачно сопел. Он так нахмурил свои пышные брови, что они нависли над его крючковатым носом, как соломенная стреха.

Инженер Кузман Христофоров стоял в углу комнаты в позе арестанта, не поднимая глаз от пола. На его лице не было признаков ни тревоги, ни удивления. Он казался крайне раздосадованным, сердитым на все и вся за то, что прервали его сладкий предутренний сон.

Майор взглянул на часы. Скоро пять.

— Через пятнадцать минут приедет доктор Начева, — сказал он. — Отсюда до Луг всего двенадцать километров.

— Двенадцать километров — это два часа ходьбы, — равнодушно заметил Кузман и зевнул.

— Я говорю, пятнадцать минут. — Майор нахмурился и, высунувшись из окна, спросил старшину — Ты выставил охрану возле пункта? — Получив утвердительный ответ, он покосился на Кузмана Христофорова и сказал. — Я велел доктору Начевой ехать на кооперативном грузовике, и значит, она будет здесь через пятнадцать минут. Ясно?

Кузман пожал плечами, снова зевнул и промолчал. Кофе закипел и с шипением полился через край; я снял его со спиртовки.

— Вы, товарищ майор, проверили, в доме ничего не похищено? — спросил председатель.

— Это дело милиции, — резко ответил майор. — Я увидел только то, что сразу бросилось в глаза. — Он начал перечислять: — Разбито стекло, взломан шкаф, исчезли две тысячи левов — Помолчав, он добавил: — Одна топографическая схема. План.

— Вот это уже скверно! — Председатель вздохнул и вытер ладонью лоб. — Схема, говоришь?

Майор молчал.

Я снова пощупал пульс раненого и удовлетворенно кивнул. Ритм заметно улучшился.

А где старший геолог? — неожиданно спросил майор. — Где Боян Ичеренский?

Кузман вздрогнул, по его тонким губам проползла ироническая усмешка.

Майор опустил голову. Видимо, его смутил собственный вопрос — ведь он сам прекрасно знал, где его помощник. Хорошо, что не спросил о капитане — при этой мысли и я готов был усмехнуться, подобно Кузману, только, конечно, по другому поводу.

Я налил кофе в чашку, присел к раненому и положил ему на лоб руку. У него вдруг дрогнули веки, меж ресниц дважды чуть проглянули помутневшие зрачки… Я назвал его по имени, слегка потормошил за плечо. Пострадавший глубоко вздохнул.

— Ты меня слышишь? — спросил я. У него шевельнулись губы.

— Все в порядке, — улыбнулся я, победоносно оглядев всех. Старшина Георгий шмыгнул носом, и я увидел, как он в смущении отвернулся. Майор перевел дыхание, пошарил в карманах куртки и вынул леденец. Последнее время он старался меньше курить и потому ел много конфет. Развернув леденец, он сунул его в рот и, разгладив пальцами бумажку, принялся делать из нее кулечек.

Председатель тоже вздохнул с облегчением и вытер со лба пот. Кузман Христофоров остался таким же непроницаемым и мрачным — только в глазах его словно вспыхнула искра.

Я подложил под голову раненого еще одну подушку, поднес к его губам чашку с кофе и предложил отпить. Вначале он, казалось, не понимал моего голоса или не понимал, чего от него хотят, и продолжал лежать с неподвижным лицом и опущенными веками.

И вдруг голошеий петух тетки Спиридоницы захлопал крыльями и снова принялся горланить в небо своим надтреснутым баритоном. Это был такой душераздирающий крик, что раненый открыл глаза и взгляд его сразу прояснился. Некоторое время он смотрел на нас с недоумением, недоумение сменилось удивлением, и наконец, сдвинув рыжие брони, он глубоко и тяжело вздохнул.

Потом он отпил несколько глотков, медленно провел дрожащей рукой по губам, снова вздохнул и уставился на председателя.

Под этим пристальным неподвижным взглядом председатель стал переминаться с ноги на ногу, зашевелил пальцами; на его короткой шее даже вздулись жилы.

— Как же это случилось, Стоян? — спросил он, стараясь придать своему голосу как можно больше мягкости. — Кто с тобой этакое сотворил?

Все затаили дыхание и смотрели на раненого.

Стоян приподнял голову и снова сдвинул брови.

Все это, бай Гроздан, случилось как-то совсем неожиданно! — он провел языком по посиневшим губам и глубоко вздохнул. — Пожелал мне «спокойного дежурства» и пошел себе, тут я полез в карман за сигаретами, а он вернулся, я даже не слышал… Налетел такой вихрь — как тут услышишь!

Вот так, умолкая, чтобы перевести дух или сделать один-два глотка кофе, отвечая на вопросы то председателя, то майора, Стоян рассказал нам историю, в которой главным действующим лицом был не кто иной, как Методий Парашкевов, известный всем учитель из Момчилова, человек, который, по нашему общему мнению, был чист, как капля росы!