Олег Якубов - Убить Бин Ладена

— Вы слишком нетерпеливы, уважаемый, — бросил он зло. — Сами лжете мне на каждом шагу, полагая, что я могу поверить в ваши сказки, а от меня требуете какой-то правды. У нас еще будет время поговорить, — оборвал он разговор и, не дав собеседнику возможности осмыслить все сказанное, повернулся и зашагал прочь.

В конце девяностых террорист Медин Каплун взорвал армянскую христианскую церковь в Стамбуле. Каким-то чудом ему удалось улизнуть из Турции, потом его след якобы мелькнул на Украине, вновь затерялся, чтобы объявиться теперь уже на легальном, что казалось невероятным, положении в Германии. В адрес властей Федеративной Республики посыпались запросы всевозможных антитеррористических центров и организаций, но немецкие официальные лица отвечали достаточно индифферентно: на территории нашей страны данный господин никаких правонарушений не совершал, так что оснований для его ареста не усматривается.

Между тем, освоившись и поняв, что никакая опасность ему более не грозит, террорист развил кипучую деятельность. Первым делом он составил новую карту Германии, на которой поделил всю страну на семь халифатов, в каждом назначил халифа, а себя провозгласил верховным халифом всея Германии. Затем он провел несколько социологических опросов, в которых выяснял, как мусульмане, проживающие в этой стране, отнесутся к всеобщей ее мусульманизации и согласны ли они с тем, что немцев обращению в ислам следует подвергать насильственными методами и способами. Одним словом, новоиспеченный халиф чувствовал себя в самом сердце Европы весьма комфортно. Ему не надо было прятаться и даже скрывать свои мысли, ибо его действиях власти Германии так и не усмотрели ничего противозаконного. На одной из пресс-конференций главный прокурор Германии, упрекая журналистов в узкомыслии, даже воскликнул с достаточно заметным раздражением:

«Демократия не может быть избирательной и у нас нет оснований наказывать отдельно взятого человека только за то, что он мыслит иначе, чем мы. Вот если он совершит на территории нашей страны какое-либо преступление, тогда дело иное…»

Операция готовилась долго и тщательно, были проработаны множественные варианты и в итоге остановились на единственном — использовать чрезмерно властолюбивые амбиции Медина Каплуна, ситуацию внутреннего конфликта создать искусственно, а проще говоря — спровоцировать. Тем более, что предпосылки к этому если еще явственно не просматривались, то уже намечались.

Встреча куратора с Китайцем состоялась в Австрии. Куратору не нравился новый оперативный псевдоним агента, он считал его излишне претенциозным, но, полагая этот выбор своего подопечного чуть ли ни единственным недостатком агента, мирился с ним. Он ценил в этом человеке его непоказную храбрость, умение приспособиться к любой ситуации, незаурядные аналитические качества, а главное — непоколебимую веру в правильности и необходимости избранного пути.

…Они выбрали угловой столик на двоих в знаменитой венской кондитерской «Аида». Рядом красовалась вывеска модного магазина, до сих пор носившего имя Евы Браун и это навеяло куратору мрачные мысли.

— Двадцать первый век начинается, а имя жены Гитлера до сих пор красуется на магазине, — ворчливо заметил куратор и поинтересовался у Китайца, кивнув в сторону мрачно серого здания напротив. — Ты знаешь, что находилось в этом доме в годы Второй мировой войны? Гестапо! Все эти люди, которые сейчас вокруг нас с таким наслаждением едят венские пирожные и пьют этот изумительный кофе, и думать не хотят о том, что третья мировая война уже, по сути, началась. И если мы будем оставлять на свободе таких террористов, как Медин Каплун, скоро исламские боевики и впрямь войдут в это же здание как хозяева и поднимут над ним, как когда-то Гитлер флаг со свастикой, свое зеленое знамя ислама. Ладно, к делу. Тебе надо попасть в окружении этого Каплуна. Даже не обязательно вступать с ним в непосредственный контакт. Достаточно, если ты будешь рядом. Тем более операция носит разовый характер. Но инициатива поездки в Германию ни в коем случае не должна исходить от тебя. Такая самодеятельность может вызвать подозрение, тем более привыкли, что ты предпочитаешь больше слушать других, чем высказываться сам. Так что на этом этапе вылезать с собственной инициативой было бы грубой ошибкой. А на ошибки мы с тобой, как известно, права не имеем. Значит, тебя должны к нему направить. Ты же у них славишься, как идеолог и аналитик, вот и придумай повод, чтобы оказаться в Германии, скажем, для оказания какой-то помощи…