Олег Якубов - Убить Бин Ладена

Арабский язык увлек мальчишку не на шутку, способности к языкам он видно унаследовал от матери, и вскоре уже поражал своих сверстников незнакомыми им словами.

С детворой Ромка ладил. В их многоликом городе национальных различий по сути не было. Жили себе и жили, не интересуясь и не задумываясь, кто какого происхождения, почему у одного вихры торчат белые, а у другого черные, да отчего разрез и цвет глаз не у всех одинаковый. В почете было нечто особенное, что отличало их друг от друга. К примеру, Павлик по прозвищу Бублик не боялся кипятка. Он кругами ходил вокруг чьей-нибудь кухни, где варился ароматный борщ и, стоило хозяйке на мгновение отвлечься, тут же запускал в кипящую кастрюлю свою вечно немытую, в ципках лапу, вытаскивая кусок мяса. Витька умел играть на балалайке и учился игре на баяне, Вовка-немец, вредный и противный, ловчее всех гонял мяч, Полинка из угловой квартиры лучше всех танцевала и тетя Эля определила ее учиться в хореографическое училище, где сама преподавала. А Ромка раньше всех научился читать и считать и крепким, преодолев младенческие болезни, стал настолько, что его одного подпускал к своей наковальне и давал подержать щипцами кусок расплавленного металла кузнец дядя Максуд.

Когда ему сравнялось семь лет, мама Сима и мама Шоня взяли пацана за обе руки и торжественно повели в двухэтажный городской универмаг на улице Карла Маркса, где была приобретена школьная форма, желтый, скрипучий, остро пахнущий кожей портфель, пенал, а главное — замечательная фуражка с кокардой и лаково блестящим козырьком. 1 сентября его провожала мама Шоня. Она несла в руке букет осенних цветов, а к Ромкиному портфелю было привязано два мешочка — с чернильницей-невыливайкой и завтраком. Во время первого урока взволнованные родители первоклашек сидели на школьном дворе, а после звонка туда вышла строгая учительница. Каждому из родителей она что-то говорила про их детей, а к маме Шоне обратилась отдельно: «Вы — Софья Ильинична Лучинская, мама Ромы? Подождите, пожалуйста, мы с вами сейчас пойдем к директору». Разговор у директора оказался для мамы Шони полной неожиданностью. Учительница уверяла, что Рома настолько хорошо читает, и считает, что в первом классе ему делать попросту нечего. Дескать, заскучает, будет сам отвлекаться и других детей отвлекать, а в итоге потеряет интерес к занятиям. Одним словом, учительница рекомендовала перевести Ромку сразу во второй класс. Директор предложил немедленно позвать вундеркинда и проэкзаменовать его тут же в кабинете.

Когда Ромка увидел представительного узбека в белой шелковой рубашке, вышитой цветным украинским узором, он прижал обе ладони к левой стороне груди, чуть поклонился и почтительно произнес: «Ассалом алейкум, домулло», и сам себя перевел: «Здравствуйте, уважаемый учитель».

— Вай! — воскликнул директор. — Ты что же, узбекский язык знаешь?

— Не только узбекский, и азербайджанский знаю, и армянский, и арабский, — единым духом выпалил мальчонка.

Пораженный директор не сел, а упал в кресло, восклицая: «Да ему и во втором классе, похоже, тоже делать нечего».

На второй урок Ромка теперь уже опоздал, а на третий его торжественно отвели во второй класс.

Директор школы Ахат Маннапович Раззаков личностью был поистине незаурядной. С блеском закончив факультет восточных языков университета, он в совершенстве владел несколькими арабскими диалектами и распределение получил не куда-нибудь, а прямиком в министерство иностранных дел. Загранкомандировки следовали одна за другой, Раззакову прочили блестящее дипломатическое будущее. Но судьба-злодейка, вернее злодей в образе зеленого змия сыграл с ним роковую роль. Частенько приглашая после загранкомандировок своих сослуживцев в чайхану, Ахат удивлял их своим совершенным знанием разнообразнейших вин, а водку «столичную» от «московской» отличал, не глядя на бутылку. История стара как мир. Вместо неудержимого подъема вверх по карьерной лестнице, он стремительно покатился вниз. Ненадолго задержался в одном из вузов, но уже вскоре каждый студент знал, что новый препод охотно променяет пребывание в душной аудитории на столик в открытом кафе, где после возлияния поставит в зачетку все, что его попросят.

В итоге, да и то не без стараний влиятельных родственников, Ахат Маннапович осел директором обычной средней школы. Работающая здесь пожилая женщина-завуч с гордостью носила на лацкане жакета значок отличника народного образования, и беззаветно влюбленная в педагогику, с удовольствие тянула всю работу сама, радуясь, что новый директор, от которого постоянно исходил острый пряный запах мускатного орешка, ни во что не вмешивается.