Ян Флеминг - Казино «Руаяль». Живи, пусть умирают другие. Мунрэкер

Крупный песок точно бархат проминался под их ногами. Затем оба в изнеможении упали плашмя и остались лежать, вцепившись белыми пальцами в песок, будто зернистая желтизна могла смыть эту белую грязь. Кажется, Галу вырвало, и Бонд, чтобы дать ей побыть одной, отполз в сторону. Ухватившись руками за цельную глыбу известняка величиной с малолитражный автомобиль, он с трудом встал на ноги, и только тут его налитые кровью глаза увидели, что им угрожало.

Пляж у основания скалы, о которую бились волны, был усеян грудами известняковых блоков. Белая пыль покрывала почти целый акр. В верхней кромке скалы, прежде представлявшей собой почти ровную линию, появилась теперь уродливая зазубрина, в которую вклинился кусок синего неба. Чайки исчезли. Запах беды, подумал Бонд, еще не один день будет отпугивать птиц от этого места.

Их спасло только то, что они лежали у самой скалы, в углублении, которое вода вымыла в камне. На них обрушился лишь град мелких осколков. Более крупные осколки, любой из которых мог раздавить их, упали дальше, самый ближний из них в нескольких футах от Бонда. И именно по причине их близости к скале вышло так, что правая рука Бонда оказалась сравнительно свободной; в силу чего они и смогли откопать себя прежде, чем задохнулись. Бонд понимал, что если бы рефлекс не швырнул его в момент обвала поверх Галы, то оба сейчас были бы мертвы.

Он ощутил ее руку на своем плече. Не оборачиваясь, он обнял ее за талию, и они вместе спустились к столь желанному сейчас морю и обессиленные рухнули на отмели.

Через десять минут они уже пришли в более или менее нормальное состояние и шагали по песку к тем камням, возле которых оставили одежду, в нескольких ярдах от обвала. И он и она были совершенно нагие. Лохмотья, в которые превратились их купальные костюмы, остались погребенными где-то под кучами мелового мусора. Словно люди, пережившие кораблекрушение, они не замечали собственной наготы. Они смыли с тел грязь и оделись.

Потом сели, облокотившись спинами о скалу. Бонд закурил свою первую — как восхитителен был ее вкус! — сигарету, глубоко втягивая в легкие дым и медленно выпуская его через ноздри. Гала закончила наводить марафет, и Бонд прикурил сигарету для нее. Когда он протянул Гале сигарету, их взгляды встретились, и они улыбнулись. Потом они сидели молча и смотрели на море — залитое солнцем пространство, казалось, нисколько не изменилось и вместе с тем стало совершенно другим.

— Боже, — проговорил Бонд. — Как это было близко.

— Я до сих пор не в силах понять, что произошло, — отозвалась Гала. — Кроме того, что ты спас мне жизнь. — Она коснулась его руки своей, но тут же ее отдернула.

— Если бы тебя не было рядом, я бы погиб, — сказал Бонд. — Если бы я остался там, где лежал… — Его передернуло.

Он повернулся и посмотрел на нее.

— Думаю, тебе ясно, — произнес он с уверенностью, — что кому-то очень хотелось нас убить? — Она слушала его, широко раскрыв глаза. — Если бы мы провели осмотр этих обломков, — Бонд жестом указал на груду колотого известняка, — то обнаружили бы следы буровых скважин и динамита. За долю секунды до того, как скала рухнула, я успел заметить дымок и услышал хлопок взрыва. Это же вспугнуло и чаек, — прибавил он.

— И кроме того, — после паузы продолжал Бонд, — в этом деле не может быть замешан один лишь Кребс. Все было сделано совершенно в открытую. Это дело рук целой группы, хорошо организованной, получавшей информацию о нас с того самого момента, как мы стали спускаться по тропинке к пляжу.

В глазах Галы появилось понимание всей серьезности происшедшего, перемешанное с ужасом.

— Как же нам быть? — забеспокоилась она. — Что происходит?

— Наша смерть кому-то на руку, — спокойно проговорил Бонд. — Значит, мы обязаны выжить. А что здесь происходит, нам как раз и предстоит выяснить.

— Пойми, — продолжал он, — в данный момент помочь нам по-настоящему, боюсь, не сможет даже Вэлланс. Когда они увидели, что мы похоронены вполне надежно, то постарались как можно скорее убраться отсюда. Они рассчитали, что если кто-то и станет свидетелем обвала, то он никого не заинтересует. Скалы тянутся миль на двадцать, и до наступления лета народа сюда приезжает мало. Если шум обвала услышит береговая охрана, то просто сделает отметку в журнале. Так как весной обвалы, вероятно, случаются часто. Влага, которая зимой замерзает в трещинах, оттаивает. Поэтому наши друзья дождутся вечера, а когда мы так и не появимся, отправят на поиски нас полицию и береговую охрану. А сами будут преспокойно помалкивать, пока прилив не превратит это, — он кивнул в направлении груды щебня, — в жидкую кашицу. План-то сам по себе превосходный. Даже если Вэлланс поверит нам во всем, мы не сможем предоставить достаточного количества улик, чтобы премьер-министр приостановил работы по «Мунрейкеру». Эта штуковина чертовски важна. Мир, затаив дыхание, ждет — сработает она или нет. Да и что мы сможем доказать? Что скажем? Что кто-то из этих паршивых немцев, похоже, непременно жаждет уничтожить нас до пятницы? Но с какой стати! — Он помолчал. — Мы должна найти ответ, Гала. Дело прескверное, но распутывать его нам.