Ян Флеминг - Бриллианты вечны. Из России с любовью. Доктор Ноу

Вертолет повернул на восток и, набирая скорость и высоту, отправился в обратный путь вдоль лунной дорожки.

На земле человек долго наблюдал за тем, как улетел вертолет и вместе с ним — алмазы стоимостью порядка 100 тыс. Фунтов стерлингов. Алмазы, которые его люди выкрали из раскопов за последний месяц и которые красовались на их высунутых языках, когда он, стоя у зубоврачебного кресла, грубо спрашивал, что и где у них болит.

Продолжая говорить о зубах, он брал камни и изучал их при свете лампы, шепотом произнося цифры: 50, 75, 100. Люди всегда соглашались, брали деньги, прятали их и выходили из кабинета с завернутыми в бумажку таблетками аспирина в качестве алиби. Они не могли не согласиться. Аборигенам нечего было и надеяться вынести алмазы за пределы копей. Если же у шахтеров все же возникала необходимость повидаться с родственниками или проводить их в последний путь — а случалось это не чаще одного раза в год — то им предстояло пройти целую процедуру, включавшую и рентген, и касторовое масло. И если попадались с алмазами, то их ожидало очень печальное будущее. Гораздо проще было пожаловаться на зубную боль и подгадать так, чтобы попасть к врачу именно в тот день, когда дежурил «Он». Ведь бумажные-то деньги на рентгене не видны.

Человек вывел мотоцикл на узкую тропинку, сел на него, и покатил к холмам, где была граница Сьерра-Леоне. Сейчас их уже можно было различить. Чтобы добраться до хижины Сюзи времени у него было действительно в обрез. При мысли о том, что после изнурительной ночи ему еще придется заниматься с ней любовью, его передернуло. Но деваться некуда. Деньги не могли бы обеспечить ему алиби так, как могла она. Ей нужно было его белое тело. А потом — еще десять миль до клуба, где за завтраком его встретят соленые шутки приятелей.

«Ну, как? Хорошо повкалывал, Док?»

«Говорят, что такой пары буферов, как у нее, во всей округе не найдешь!»

«Слушай, Док, чего это происходит с тобой в полнолуние?»

Но каждые сто тысяч фунтов означали, что в его арендованном в одном из лондонских банков сейфе появится еще одна тысяча. Красивенькими хрустящими пятерками. Игра, ей богу, стоила свеч. Но играть осталось недолго. Ей-ей, недолго. На двадцати тысячах он остановится. А потом?..

Преисполненный мыслями, человек на мотоцикле на предельной скорости мчался по равнине прочь от куста терновника, где начиналась крупнейшая в мире контрабандная операция, сеть которой кончалась в пяти тысячах миль отсюда, где бриллианты ложились в роскошные бархатные футляры.

— Не засовывай, а вворачивай, — нетерпеливо сказал М.

Отметив в уме необходимость поведать начальнику штаба о том, какие выражения М. использует в разговоре с подчиненным, Джеймс Бонд вновь поднял со стола монокль, каким пользуются ювелиры, и на этот раз ему удалось-таки надежно укрепить его в правом глазу.

Хотя на дворе был июль, и комната была вся залита солнцем, М. еще включил настольную лампу и направил ее так, что свет падал прямо в лицо Бонду. Бонд взял ограненный прозрачный камень и поднес его к лампе. Он вертел его в пальцах, и смотрел, как от камня отражались все цвета радуги, пока глаза не устали от блеска.

Он вынул монокль и стал думать, что бы такое умное сказать. М. вопросительно посмотрел на него.

— Хороший камень?

— Отличный, — сказал Бонд. — Наверное, стоит кучу денег.

— Да. Несколько фунтов за огранку, — сухо сказал М. — Это кварц. Ну, что ж, попробуем еще раз.

Он заглянул в лежавший перед ним на столе список, выбрал один из пакетиков, сверил проставленный на нем номер со списком, развернул пакетик и толкнул его через стол Бонду.

Тот положил кварц в предыдущий пакетик и взял следующий образец.

— Вам-то легко, сэр, — Улыбнулся он М. — У вас шпаргалка есть.

Он опять взял монокль и посмотрел на бриллиант (если это был действительно бриллиант) под светом лампы.

— Вот сейчас, — подумал он, — сомнений нет.

Этот камень также имел тридцать две грани в верхней сфере и двадцать четыре — в нижней, он весил тоже примерно двадцать карат, но у того, что Бонд держал сейчас в руке было сердечко из бело-голубого пламени, а бесконечные лучи исходили из него и переливались миллионами игл, впиваясь в глаз. Левой рукой Бонд взял кусочек кварца и поднес к бриллианту. Оказалось, что это был просто безжизненный осколок, выглядевший просто тусклым рядом с ослепительной прозрачностью алмаза, а цвета радуги, которые Бонд видел несколько минут назад, сейчас казались низкопробными и грязноватыми.