Николай Шпанов - Ураган.Привидения,которые возвращаются

— О экселенц!..

И Хойхлер даже за шорохом бегущего автомобиля услышал, как стукнули друг о друга почтительно сдвинутые каблуки бывшего штурмбаннфюрера. Кося злым глазом на спутника, Хойхлер спросил:

— Продолжаете общаться с летчиками?

— Как приказали, экселенц.

— А ваши отношения с Дежефи?

— Все, как приказано, экселенц.

Тут в голосе Хойхлера послышался нескрываемый скепсис, а может быть, и просто издевка:

— А что же думает граф?

— Все, как приказано… — начал было Антон, но тут же осекся. Под насмешливым взглядом Хойхлера, видимо, понял глупость этой формулы. Спохватившись, поспешно вынул из кармана ролик пленки. На вопросительный взгляд генерала ответил: — Смею полагать, тут вы найдете самые точные сведения о настроениях господина графа.

Хойхлер подкинул ролик на ладони, как бы на вес определяя ценность пленки, и молча опустил ее в карман. Ни благодарности, ни поощрения по адресу агента.

Антон счел возможным почтительно подчеркнуть:

— Личный дневник графа, экселенц. Совершенно откровенные записи, — произнес он с вдохновением метрдотеля, расхваливающего отменное блюдо.

— Смотрели?

— Вполне прочные взгляды вполне верного человека: немного мерехлюндии, но на данном этапе это уже не имеет значения.

— Вы осел, Шандепляц, — оборвал Хойхлер. — Именно сейчас это и имеет значение. А как с журналистом, с Галичем, вы что-нибудь записали?

— Так точно, вот магнитная пленка — его болтовня в ресторане. Человек легкомысленный и ничем не опасен. К тому же физически не силен — при выбросе не окажет никакого сопротивления.

— Так, так, — повторил Хойхлер, — а если что… уж я сумею показать вам, чего вы стоите!

— О экселенц!

Хойхлер круто повернул в боковую аллейку. Его автомобиль едва пролез между кустами. Генерал резко затормозил. Само это движение было чем-то вроде сердитого окрика: "А теперь вытряхивайтесь!" Антон безошибочно понял его. Он выскочил и, снова бодро щелкнув каблуками, выкинул руку в приветствии.

Попятившись из кустов, автомобиль скрылся за поворотом. Хойхлер выехал на парижскую дорогу. Однако по ней ехал недолго. Вернулся в лес и, поколесив по его южной части, посадил к себе другого пассажира: немолодого уже человека с аккуратно подстриженными усиками, в которых серебрилась седина. Он был одет с изысканной небрежностью, которая отличает англичан. Спортивное платье сидело свободно, но ловко; обувь проста, но прочна. В далеком прошлом этот человек носил имя Иоганна Шуберта, теперь после многих и мало схожих между собою наименований звался Луисом Макфином. Сегодня ему предстояло еще раз изменить уже не раз измененное обличье: он должен был положить себе в карман билет члена компартии.

Он, как и Шандепляц, был в глазах Хойхлера мелкой рыбешкой. Но разговор Хойхлера с этим человеком происходил иначе, нежели с Шандепляцем. Тон генерала был почти дружеским. Выслушав его, Шуберт-Макфин позволил себе возразить, вовсе не титулуя при этом Хойхлера генералом:

— Вы оценили положение, какое занимает названное вами лицо? — спросил он.

— Жертвуя им, мы жертвуем верным и последовательным союзником.

— Ему за девяносто. Протянет еще год-другой.

Шуберт-Макфин пожал плечами.

— Мое дело — обратить ваше внимание…

— Ваше дело выполнять то, что приказано, — внушительно сказал Хойхлер. И несколько смягчив тон: — До сих пор, Шуберт, у нас с вами не было разногласий…

— Это может нам дорого обойтись впоследствии.

Хойхлер, не теряя из виду бежавшей навстречу автомобилю дороги, искоса посмотрел на собеседника.

— Вы имеете в виду неудачу?

— Именно удачу.

Генерал пожал плечами.

— Знаете, Шуберт, вы меня удивляете. Может быть, не хотите идти на операцию?

Шуберт-Макфин, казалось, колебался. Некоторое время он молчал, покусывая ус.

— Я проведу эту операцию.

Хойхлер улыбнулся.

— Вы отличный работник, Шуберт. За это я приготовил вам кое-что приятное. — Он интригующие умолк, по-видимому, ожидая вопроса пассажира. Но тот угрюмо молчал. Тогда Хойхлер сказал: — Это будет вашей последней операцией… Понимаете?

Шуберт-Макфин ответил иронически:

— Если бы я не знал, что нужен вам, то подумал бы…

— Ну, ну, что бы вы еще подумали?

— Ах, господин Хойхлер! — Шуберт-Макфин вздохнул, как усталый человек. — Словно сами не знаете, что значат такие слова: последняя операция. — И вдруг рассмеялся. — Но могу вас уверить: я не из тех, с кем вы так просто покончите. Нет!