Егор Нечепурнов - Снежинка

Мотоциклы приблизились, телега со скрипом остановилась. Речь была ели слышна, различимы только два голоса, один очень эмоциональный, второй монотонный. С каждым криком сердце билось быстрее и быстрее, боль в боку начала резать меня на части, чувствовал, как в меня снова вцепилась овчарка зубами, стараясь вырвать кусок плоти.

Свои стоны Я обуздал, а вот дышал Я с надрывом и сквозь боль. Пульс был подобен ударной волне, растекающейся по всей округе, сотрясая все на своем пути. Я пытался лежать, не дышать и не думать о плохом, но в такие моменты это сложнее всего сделать. Пытался притвориться камнем, уйти от реальности, повторяя себе:

«Все хорошо! Они уйдут!» затем, пытаясь расслабиться, перемещал себя в пространстве и времени.

«Вот мы с Мишкой сидим на дереве, едим самые вкусные яблоки на земле» говорил себе в пол шепота «Все хорошо, только гроза приближается, нужно уже начинать слезать с дерева и…»

Моё перемещение прервал патрульный, подойдя близко к моему стогу сена, Я его чувствовал, слышал и, казалось, что даже видел его. Он был на расстояние вытянутой руки Я прекрасно слышал его голос, но разобрать речь не получалось, словно у меня в ушах был генератор серого шума, только помехи, только шум, он накатывал на меня волнами, одной за другой.

Он поставил руку на телегу, она даже чуть-чуть наклонилась. В этот самый момент Я решил, вот и все, здесь и закончится моя история не успев начаться.

Я перестал дышать, опять чувствовал, как на моих часах идет секундная стрелка, словно превратились в огромные башенные часы, перемещали огромную стрелку со скрипом, пульс замедлился, но звук ударов сердца был сравним с тяжело скачущим скакуном, громкий и глухой. Со лба стекал пот, огромные горячие капли поддавались законам гравитации скатываясь то по волосам, то по лицу, жутко хотелось пить, а соленые капли пота то и дело попадали на губы и просачивались в пересушенный рот.

В итоге Я опять потерял сознания, сколько прошло времени, Я не знал. Помню только как очнулся, в горле уже все пересохло, не мог сделать и единого вдоха… Как мертвец, вырывающийся из могилы, Я вырвался из стога, мог издать только жуткий хрип, который сильно испугал старика. Он остановил повозку и подошел ко мне с флягой.

Это была самая вкусная и живящая вода, не помню, чтоб так радовался и пил так жадно, вполне вероятно, что выпил бы все, но старик отобрал ее у меня. Посмотрел грозно, опять прислонил указательный палец правой руки к губам, потом повернул горизонтально сведя большой и указательный, и начел указывать тем же пальцем на левое запястье. Первые пару секунд Я был ошарашен, но быстро понял, что он говорил, что осталось еще не много времени ехать. Я кивнул ему, на лице и в душе было облегчение, Я до сих пор жив.

Совсем чуть-чуть засыпав мою голову сеном, мы опять отправились в дорогу. Поменяв положение с лежа на полусидя, Я сделал небольшую щелочку, чтоб иметь возможность спокойно дышать и смотреть во круг.

Солнце уже садилось, веяло прохладой. Небо озарилось кровавым цветом, облака были подобны песку на пляже, растасканным крупицам волнами ближе к солнцу. Другая сторона горизонта была без облачной, голубой и глубокой как море.

Это был теплый июльский день, моего любимого время года. Все вокруг веселое, живое и жизнерадостное. Щебетали птички, ласточки веселые летали и играли в догонялки сопровождая все происходящее веселыми визгами и невероятными фигурами летного мастерства, то выполняя бочку, или закладывая резкий штопор. Метрах в пятидесяти от дороги за забором прыгали маленькие козлята, стараясь запрыгнуть на все что их окружало, на корыто, стол, забор или любую другу скотину, будь то коза, собака или лошадь, этим непоседам было всё равно, всё равно было и их окружающим, они смиренно терпели их детские шалости.

По правую руку от меня было засеянное поле, готовящееся к сбору урожая, золотого, теплого цвета, неспешна, неторопливо качающееся от слабых дуновений ветра, словно мелкая рябь на воде.

Слева стеной строились сосны, строгие, молчаливые стволы стремились к солнцу, обгоняя друг друга стремились получить свой лучик тепла и жизни. Лес был старый, деревья высокие, стволы широкие, внутри было очень темно, макушки деревьев жадно поглощали весь свет, не пропуская ни капли вниз.

Я обессилил, ни чувствовал ни рук, ни ног, даже рана меня не беспокоила. Эта поездка тянулась вечность. Дабы хоть как-то скоротать время, вспоминал тот день, когда мы с другом лазали за яблоками.