Ольга Покровская - Останься со мной!

И все же, и все же…

По ту сторону баррикад оставался Олег.

Цельный, верный человек, верящий в идеалы, убежденный и мужественный полковник, российский военный.

И если бы мне когда-нибудь довелось еще раз взглянуть в глаза своей любви, какую бы невыносимую боль я там увидела!

И, как бы пафосно это ни звучало, предав отечество, я предавала Олега.

Которого столько лет искала – и сумела найти. Но вынуждена была обманывать.

А теперь мне предлагали искромсать свое чувство в мелкое крошево… ради спасения собственной шкуры.

Да и так ли много стоила моя жизнь по сравнению с той болью, что я причиню любимому человеку? Рано или поздно эта адская круговеть, именуемая жизнью, должна была закончиться, так почему бы не сейчас, до того, как я превращусь в предателя с большой буквы…

– Так что конкретно вы мне предлагаете?

– О, ничего сложного, – заверил Гюлар. – Ваша жизнь практически никак не переменится. Вы все так же будете выступать, гастролировать и срывать аплодисменты. И получать задания от ваших наставников, конечно. Вот только получив очередное поручение, вы, прежде чем выполнять его, будете связываться с нами. И вносить в ваше задание кое-какие коррективы, если мы посчитаем это целесообразным. Только и всего. Согласитесь, небольшая цена за сохранение жизни и свободы.

Ничего не отвечая, краем глаза я проследила за тем, что происходило у грузового пирса.

Тяжелый приземистый БУК был уже погружен на корабль, мужчины в камуфляже натягивали на него какой-то брезент. Вероятно, плыть мимо погранпостов с краденым ракетно-зенитным комплексом, открыто стоящим на палубе, не могли себе позволить даже члены «Камаля».

«Володя, где же ты? Они сейчас отплывут – и все будет кончено!»

– А что будет, если я не соглашусь? – медленно спросила я, переводя взгляд с Саенко на Гюлара и обратно.

– Я думаю, вы это и сами понимаете, – пожал плечами эмир. Он сделал какой-то знак пальцами, и на меня тут же уставились дула автоматов четверых стоявших вокруг меня охранников в арафатках. Саенко поморщился и шагнул в сторону, отворачиваясь. Поразительно, какая нежная натура была у этого предателя Родины!

– Решайте, Айла, у меня не так много времени. Второго шанса не будет, – сухо бросил Гюлар.

Ну вот, кажется, и все.

Нет, я могла бы еще поторговаться, могла бы даже согласиться…

А потом слить все Юрию Остаповичу, надеясь, что он не отдаст приказание меня убрать, а найдет более целесообразным использовать мои связи с «Камалем». Таким образом, я стану двойным, нет, даже тройным агентом. Как бы мне в таком случае не запутаться: кому же на самом деле я служу…

Боже мой, я так устала!

Я слишком устала для всего этого.

До приезда сюда, всего несколько недель назад, я считала, что те времена, когда я могла чего-то желать, что-то чувствовать, к чему-то стремиться, остались далеко позади.

Мечты о блистательной карьере, о сцене, успехе, признании…

О личном счастье – глубоких доверительных отношениях, семье, детях…

Со всем этим мне пришлось покончить много лет назад, и единственное, чего я желала теперь: чтобы все как-нибудь закончилось, и меня оставили в покое.

Иногда, отправляясь на очередное задание, я подсознательно желала, чтобы все вышло из-под контроля, и наградой моей стала пуля в затылок.

Разумеется, это садистке с извращенным чувством юмора – судьбе – угодно было перед тем, как привести меня к такому безрадостному финалу, растормошить меня, разбудить и показать, что я теряю! Все эти последние недели в Турции она усиленно пробуждала меня к жизни, счищала с сердца, словно с яблока, кожицу острым ножом…

Она заставила меня снова научиться чувствовать, мучиться, желать, верить!

А теперь швырнула все к подножию эшафота.

Ну, конечно, умереть, когда жизнь не представляла для меня никакой ценности, было бы слишком легко, недостаточно драматично! Зато теперь, когда я впервые за много лет потянулась к человеку, впустила его в свое сердце, поверила во что-то – добро пожаловать в ад!

А впрочем… неужели я и в самом деле поверила, что Юрий Остапович отпустил бы меня? Что я могла рассчитывать в конце всей этой бессмысленной кутерьмы на простое женское счастье?

Я, за спиной которой десятки назначенных мне государством любовников, которых я обманула, соблазнила, выпотрошила и сдала. Я – единственная выстраданная любовь которой (не считая родного моего Саньки) началась с того, что я шпионила за этим человеком, намереваясь вычислить его тайны и слабые стороны и сдать на суд властей. Неужели после всего этого я могла верить, что у меня с Радевичем и правда может что-то быть?!