Геннадий Хоминский - Анатомия предательства, или Четыре жизни Константинова

Зачем он начал выполнять пункт инструкции после получения аварийного сигнала? Ведь аварийный сигнал означал, что где-то в цепочке произошёл провал либо возникла угроза такого провала. Ему нужно было затаиться, уничтожить все улики: выбросить вместе с фотоаппаратом все плёнки, уничтожить тайник и продолжить свою жизнь нормального человека. А ещё лучше – сразу уволиться и уехать куда-нибудь подальше, в другой город. Деньги у него были. Он их закопал на даче у дома в стеклянной банке. Там было тридцать тысяч рублей. Этого более чем достаточно. Вот про эту банку говорить следователю не стоит. Ещё дома в тайнике на антресоли было около десяти тысяч. Интересно, нашли они при обыске тайники или нет? Если нашли, то следователь обязательно об этом скажет. А если нет? Может, ему самому рассказать о нём? Стоит, наверное, помогать следствию, тогда, возможно, суд это учтёт и его не расстреляют?

А возможно, его провал – это часть плана дяди Коли? Перевести все «стрелки» на Константинова и скрыть всю шпионскую сеть, которую тот развернул в их институте? Возможно, Константинов не единственный поставщик секретной информации? То, что комплекс, который они разрабатывали, представлял очень большой интерес для вражеской разведки, он знал точно. Сдать Константинова, сохранив других, более ценных сотрудников института? Тогда не имеет никакого смысла что-то скрывать. Нужно рассказывать всю правду о своей деятельности, о своих контактах с дядей Колей.

С такими мыслями Константинов незаметно для себя уснул.

Однажды ночью, ворочаясь на неудобном матраце, Константинов вспомнил то, чего ни разу не вспоминал. Александр Александрович, его следователь, тоже об этом его ещё не спрашивал. С чего всё началось? Константинов положил руки под голову и задумался. Постепенно в его памяти начал разматываться клубок воспоминаний трёхлетней давности.

***

Константинов сидел в ресторане посёлка, который располагался возле испытательного полигона. Посёлок, как, собственно, и весь район, прилегающий к полигону, был закрытой территорией, куда попасть можно было только через единственный КПП, стоящий у дороги, ведущей с железнодорожной станции. В посёлке была достаточно большая гостиница «Россия», где останавливались все сотрудники их института, а также представители различных заводов, приезжавших на полигон. В посёлке также имелось множество общежитий, где жили те, кто постоянно работал на полигоне. Жили с семьями, с детьми. На одном краю посёлка располагался частный сектор, «Шанхай», прозванный так за его беспорядочно построенные домики-бараки. Возник «Шанхай» в самом начале строительства полигона и жили в нём старожилы. Руководство посёлка постоянно ставило в планы снос «Шанхая», но руки так и не доходили. Были в посёлке и школа и детские садики, магазины и поликлиника. В общем это был обычный посёлок со своей жизнью и своим бытом. Отличался он от других поселков только лишь тем, что въехать и выехать из него можно было только по специальному пропуску. Да ещё на другом краю посёлка была большая огороженная территория, где располагалась воинская часть и куда каждый раз по приезде нужно было прийти и получить пропуск на полигон.

В эти дни гостиница была практически пуста. Народ начинал заселять её только за несколько дней до начала испытаний, а они в ближайшее время не планировались. Сейчас столовая, располагающаяся на первом этаже гостиницы, вечером просто закрывалась, но когда собирался народ на испытания, она вечерами начинала работать как кафе. А в дни затишья единственным местом, где можно было поужинать, был ресторан «Метелица».

Константинов заказал себе домашней лапши с курицей и котлету по-киевски, салат из квашеной капусты и сто граммов водки. Водку и салат принесли быстро, а вот остальное нужно было подождать минут двадцать. Он налил себе немного в рюмку и выпил, закусив капустой. Поскольку был будний день, музыкантов в ресторане не было, а просто звучала музыка из магнитофона. Делать было нечего и Константинов разглядывал посетителей ресторана. Их было не много. В углу, за сдвинутыми столиками, сидела большая компания, похоже, отмечали чей-то день рождения. Они были не из их института. «Наверное, с какого-нибудь завода», – подумал Константинов. За столиком у окна сидела семья полковника. Он с женой и двое подростков: мальчик и девочка. Погодки, лет по двенадцати. Полковника Константинов часто встречал на полигоне, но кто он и чем занимается, не знал. Встретившись с ним взглядом, он приподнялся на стуле и кивнул. Полковник в ответ также кивнул Константинову, затем обернулась его жена и улыбнулась ему, хотя он видел её впервые. В зал вошёл ещё один посетитель. Немолодой человек, одет просто: джинсы и пуловер. Он оглядел практически пустой зал и направился к столику, где сидел Константинов.