Павел Шилов - Мерцание «Призрака» - Ангелы Смерти

– Что вы хотите?! – взмолился отец Джакомо.

– Скажи мне, кто приказал отравить отца Бернардо! – положив филейный нож на металлический столик и взяв в руки секатор, произнёс Говард.

– Я не могу этого сделать! Меня убьют!!!

– А ты думаешь, я тебя не могу убить?! – засмеявшись, спросил Льюис.

– Но, я обещал унести эту тайну с собой в могилу, – обречённо запинаясь в словах, промолвил святой отец, понимая, что всё кончено и скоро наступит безмолвная тишина.

Зрачки Говарда сузились, а отрешённость во взгляде ещё больше напугала отца Джакомо, готовившегося принять собственную судьбу.

Отрезать пальцы секатором не так просто и одной решимости для этого мало! Нужна буря в душе и вера в то, что знаешь, для чего всё это, иначе это просто поведенческий синдром, заставляющий убивать. Для маньяка это наслаждение процессом, где каждое мгновение переживается, словно вечность, а для профессионала, исключительно необходимость для сбора информации и ничего более. Люди не рождаются садистами и убийцами! Многое зависит от того, куда заведёт человека судьба, показывая невидимым перстом путь по разномастной дороге жизни. Каждая история становится уникальной, и каждая из историй ведёт от начала к концу!

Льюис сжал в ладони секатор и снял его с предохранительного крючка. Он подошёл к отцу Джакомо и, выпрямив его левый мизинец, сжал ручки секатора. Мизинец упал на пол и раздался оглушительный крик. Казалось, что Говард не слышал ничего в этот момент, кроме голоса собственного разума, требовавшего у него получить информацию любой ценой. Льюис, конечно же, знал, что свой болевой порог есть у всех и часто люди в подобной ситуации могут наговорить кучу ахинеи без намёка на необходимые сведения. Сейчас, всё было не так! Говард был уверен, что дезинформация, едва ли прозвучит из уст святого отца. Подсознательно, он сам хотел избавиться от своей тайны, тяготившей его долгое время. Кровь пульсировала и её брызги падали на пыльные скрипучие половые доски и пропитывали древесину подлокотника стула.

– Говори, чёрт тебя дери!!! – крикнул Льюис и снова сжал в правой руке секатор.

– Не надо!!! Умоляю вас! Я всё скажу! – задыхаясь и пытаясь схватить хоть немного воздуха ртом, хныкая, провыл отец Джакомо.

– Кто приказал отравить отца Бернардо? – включив диктофон на смартфоне, спросил Говард.

– Я не знаю его точного имени… У него их много и все фальшивые. Настоящего имени его никто не знает, только прозвище: «Девятый»! Ампула с ядом это его рук дело. Он просто принёс её мне и заставил растворить токсин в кофе отца Бернардо…

– Почему ты это сделал? – сосредоточенно спросил Льюис, чей блеск сосредоточенных глаз, выдал в нём хладнокровного убийцу.

– У меня не было выбора… Кардинал де Флюи не простил бы просто так мой долг. Дженнаро де Флюи – человек корыстный! Ему нравится собирать коллекции из душ. Он, словно, демон воплоти, прикрывающийся своей сутаной.

– Как его найти?

– Это один из приближённых магистра Доминиканского Ордена Бруно Кардоне. Он живёт в Ватикане, но каждую пятницу бывает у своего племянника в доме, который находиться где-то в предместьях Рима. Кардинал знает, кто такой «Девятый». На лацкане его пиджака есть небольшой значок в виде головы дракона, держащего в своей пасти земной шар.

– Зачем отравили отца Бернардо?

– Он знал одну тайну… Большего мне неизвестно, – свесив от бессилия голову, закончил говорить святой отец, начиная проваливаться в беспамятство, где стройность гор и облака, открывают дорогу в иной мир.

– Кто такой этот «Девятый»? – бросив на металлический столик окровавленный секатор, спросил Говард.

– Ангел… Ангел смерти!

Говард остановил запись на смартфоне, выключив диктофон, и убрал его в карман тактических брюк. Запах могильной сырости ударил ему в нос, словно нашатырь, дающий возможность не провалиться в беспамятство при потере сознания после ранения.

Там среди городских развалин, где за каждым углом поджидала очередь или замаскированный фугас, набитый до отказа разномастными поражающими элементами, валялись оторванные конечности и сохли лужи крови на цементном полу. Ценности этого мира имеют разные контрасты, а на войне яркие краски смешиваются с тёмными, образую серость и грязь.

Льюис вытащил из кармана брюк пачку сигарет и, достав одну, жадно сжал её губами. Он неотрывно смотрел на истекавшего кровью отца Джакомо и чиркнул зажигалкой. Несколько жадных затяжек табачного дыма, слегка отрезвили его разум и охладили пыл.