Алексей Азаров - Дом без ключа. Кн.2

— Я был уверен, что это будете вы! — скажет он с хладнокровной улыбкой.— Спасибо, мой молодой друг.

25. Март, 1944. Париж. Сен- Жермен де Прэ.

Особнячок мадам де Тур в предместье Сен-Жермен де Прэ не принадлежит к числу наследственных владений, и это создает вокруг него маленький вакуум, заставляя мадам страдать втихомолку. На вежливые приглашения, посланные Аннет де Тур, аристократы отвечают отказами, тем более пренебрежительными, что даются они а самой безупречной форме. Лютце практичнее жены и предпочел бесплодным попыткам сблизиться с титулованными соседями знакомства с чинами германской администрации, и скоро особняк де Тур стал чем-то вроде клуба, где бывают военный комендант Парижа генерал Боккельберг, генерал полиции Кнохен из СД, а иногда, если есть время отдохнуть, заезжают военный губернатор Северной Франции и Бельгии Александр Фалькенхаузен и Генрих Штюльпнагель — командующий 17-й армией и оккупационными войсками. Впрочем, все эти господа обременены заботами и собираются под крышей особняка нечасто; обычно на вечерние приемы сюда стекаются чиновники комендатуры, эмиссары Риббентропа и сослуживцы Лютце по «Арбайтсайнзатц».

Бывает и Жак-Анри — редко, когда убежден, что не увидит знакомых.

Бернгардт Лютце после подписки как-то сразу примирился с новым своим положением информатора секретной службы и, считая, что имеет дело с англичанами, хлопочет об одном — чтобы в случае чего Жак-Анри переправил его и Аннет через Ла-Манш. Мадам с ним не согласна:

— Лучше в Швейцарию. Англосаксы такие чопорные, на все пуговицы...

Метаморфозы с внешностью Жака-Анри больше не вызывают у Аннет повышенного любопытства, она и Лютце с некоторым трудом, но привыкли называть его мсье Дювалем, и Жак-Анри приходит, держится скромно, играет в карты и слушает...

Вечер едва начался, когда Жак-Анри вылезает из наемного экипажа и, дав кучеру мелочь «на овес», горбясь и подволакивая ногу, входит в гостиную.

Аннет де Тур протягивает пальчики для поцелуя, а Бернгардт, взяв под локоть, ведет его к гостям. Их двое — штатские немцы, только что приехавшие из Берлина, о чем Лютце шепотом сообщает еще в дверях.

— Редактор Дюваль.

Немцы скованно отвешивают поклоны.

— Гаммерштейн.

— Цоллер.

— Финансы и промышленность,— комментирует Лютце.— Господин Гаммерштейн работает у Функа, в Рейхсбанке, а господин Цоллер представляет концерн Круппа.

Немцы молчат, и Жак-Анри молчит, лишь Аннет пытается организовать общую беседу, рассказывает о последних новостях, о ценах на антиквариат и предметы искусства, однако гости не выказывают интереса ни к новостям, ни к ценам. В их памяти еще свежи инструкции службы безопасности о поведении граждан империи на оккупированной территории.

— Расскажите нам о Тулузе, мсье Дюваль,— просит Аннет.

— С охотой,— говорит Жак-Анри, соображая, что приехал напрасно.— Но о чем именно?

Бернгардт, пытаясь спасти вечер, разливает вино.

— Шамбертен, господа? Или покрепче?

— А нельзя ли...— Цоллер щелкает пальцами, вспоминая название.— Ах, да, анисовая!

— Это что! — интересуется Гаммерштейн.

— Водка.

— Самая дешевая и скверная,— добавляет Жак-Анри, заставляя Цоллера покраснеть.

Надо изобрести предлог и распрощаться. Оба гостя не в том состоянии, когда от них можно ждать рассказов: весь вечер проболтают о выпивке, осторожно посмеются над геморроем министра Функа, съедят все, что Лютце предложит, и разъедутся, чтобы по возвращении в Берлин развлекать домочадцев историей о том, как французская дворянка из известной фамилии прислуживала им за столом...

— Может быть, экэртэ, господа? — предлагает Лютце.

Гаммерштейн откликается стандартным вопросом:

— Это что?

— Коммерческая игра, — успокаивает Лютце.— Вполне солидная. Но вы не играете?

— Только в покор и шмен-де-фер.

— Да, думать там не надо! — говорит Жак-Анри с таким благожелательством, что Гаммерштейну трудно распознать издевку.— Машинка все делает за тебя: нажал, выбросила карту и сама решила, что дать — очки или «баккара». Главное — не прикупать к девятке.

— Остроумно,— бормочет Гаммерштейн.— В таком случае я за покер.

— А вы, господин Цоллер?

— Я, пожалуй, пойду. Посла дороги я дурно чувствую себя, господа. Надеюсь, хозяева меня извинят?

Что же, не всегда день дает нужных собеседников. Информация не течет в руки, ее ищут, ищут по крохам. Жак-Анри голоден и поэтому задерживается. У мадам за игрой подают бутерброды с пфальцской ветчиной и руанскими колбасами.