Герман Матвеев: Тарантул [Трилогия]

Приход Мальцева на квартиру к Лынкису Иван Васильевич предусмотрел, и Маслюков со своей группой знали, что надо делать, если Тарантул явится туда.

Но Тарантул не вошел. По каким-нибудь не зависящим ни от кого причинам агент мог задержаться, и он решил, что лучше всего подождать телефонного звонка, как они и условились. В крайнем случае, чтобы не рисковать самому, к Лынкису послать кого-нибудь другого.

Медленно надвигались сумерки, когда Мальцев оказался на набережной. Неподалеку от моста Лейтенанта Шмидта он увидел на берегу группу юношей в бушлатах. Возле гранитной стенки стояла землечерпалка, а на ней происходило что-то такое, что вызывало большое оживление среди курсантов. Мальцев подошел к ним и увидел, как из кочегарки и машинного отделения землечерпалки вылезали сильно перемазанные, засаленные ребята.

— Эй, Колька! А тебя не узнать… Ты все масло себе на штаны перевел?

— А глаза-то… глаза-то как он подвел! — кричали с берега, сопровождая хохотом каждую фразу.

— Петя! Ты из своей робы борщ свари… жирный будет!

— А сам-то давно ли с живота солидол соскреб?

— Сашка! — кричал с землечерпалки коренастый паренек. — Иди сюда, я твой рыжий чуб перекрашу. Брюнетом будешь!

— Эй, вы… Нельзя на палубе сорить!

Мальцев некоторое время наблюдал. Он знал, что здесь поблизости находится училище Балттехфлота, где занимался Коля Завьялов.

— Что это они так перемазались? — спросил он, трогая за рукав одного из курсантов.

— В кочегарке… На консервацию ставят, — ответил тот, взглянув через плечо на солидного мужчину.

— Вы из Балттехфлота?

— Да.

— Здесь учится мой друг, Коля Завьялов. Знаете?

— Конечно, знаю.

— Это не он, вот тот, замасленный?

— Нет. Он, наверно, уже домой утопал.

— Ах, так… А я подумал, что и он такой же чумазый.

— Ну, что вы. Он штурман, а у них работа почище. Это все механики, — сказал курсант и вдруг со смехом закричал во весь голос: — Гоша, Кашалот, ты бы сажу с ушей стряхнул немного… Ну и рожа!

— Они что, закончили работу? — спросил Мальцев, когда тот успокоился.

— Ну, что вы. Это они наверх погреться вылезли, — пояснил паренек и, завидев приближающегося к группе очень высокого, опрятного юношу, прибавил: — Вон Колькин кореш идет. Эй, Крошка! Иди сюда! Вот гражданин твоим корешком интересуется.

— А что?

— Да просто так, — сказал Мальцев. — Спросил, нет ли среди этих чумазых ребят Коли Завьялова.

— Он уже уехал на завод.

— Почему на завод?

— Он там живет с отцом и сестренкой.

— Так ведь Сергей Дмитриевич, насколько мне известно, в командировке? — настороженно спросил Мальцев.

— Да. Он в Москве.

— Почему же Коля на заводе?

— Я же вам сказал, что они временно там живут, на казарменном положении, — квартиру у них бомбой тряхнуло.

— И вы это точно знаете?

— Точно, — с некоторым недоумением, но уверенно ответил юноша. — Я вчера у него был.

— И Аля там живет?

— Ну, ясно, там.

— Странно… — вырвалось у Мальцева.

— А что тут странного?

— Да ничего… так просто. Мне говорили, что Сергей Дмитриевич живет на старой квартире.

— Вообще-то да, но сейчас пока переехали на завод.

Несколько минут Мальцев стоял среди курсантов, не обращая внимания на шутки и смех. Затем повернулся и решительно направился домой.

Почти три года с наступлением темноты не вспыхивают яркие фонари на улицах Ленинграда, не освещаются витрины магазинов, не зажигаются рекламы, люстры в домах, и со стороны можно подумать, что жизнь в городе замирает.

Несмотря на темноту, немцы стреляют и по ночам, но это давно никого не смущает. Ленинград живет, трудится, набирается сил и готовится к ответному удару. Где-то в штабе разрабатывается план наступления, и все чувствуют, что час освобождения приближается, что кто-то пишет уже секретные приказы и начинается перегруппировка войск. Ленинградцы видят на улицах танки, «катюши», новые пушки. Они научились безошибочно определять, какие боеприпасы перевозят на грузовиках, какие типы авиабомб отправляют на аэродромы.

Чувствуют это и фашисты. Глазами заброшенных в Ленинград шпионов они видят боевую технику, видят, как накапливаются силы. Но и только. А как узнать, в какой день и час назначено наступление? Где намечен главный удар?..

В полной темноте открылись ворота и три крытые машины вышли на проспект. На второй машине сидел Миша Алексеев рядом с Трифоновым.

— Фонарем не злоупотребляй, — предупреждал он юношу. — Конечно, зажигай, чтобы дорогу узнать, но на короткий момент. Понимаешь? Вспышками. Фонарь очень сильный… Когда склеп найдешь, свети прямо на него, пока мы не окружим. Я думаю, что особого сопротивления не будет, если застанем врасплох.