Николай Гончаров - Операция «Приятели»

Салимов приложил палец к губам, поморщился:

— Забудь это, Раджим. И звание, и то, что мы когда-то вместе служили дьяволу... Навеки забудь. Понял?

— П-понял, господин... — опять начал было Раджим, но осекся и вопросительно посмотрел на Салимова.

— Зови меня просто Фаут. Будем как братья. Расскажи, как ты прожил эти годы?

— В Западной Германии полгода болтался по лагерям. В декабре сорок пятого репатриировался на Родину и прописался в Самарканде. Начал торговать, но аллах попутал. Отмантулил три года в Магадане, теперь вот продаю фрукты... А как вы, Фаут? — робко спросил Раджим, утаив от бывшего патрона, что долго привыкал к новой своей фамилии и паспорту, полученному по фальшивой справке об освобождении, которую добыл ему пронырливый Абрам Стрельчик.

— У меня, брат, сложнее. Жил в Западной Германии, Англии и других странах. Недавно репатриировался в Узбекистан. Жена в сорок пятом вышла замуж за прокурора. Нашел вдову с квартирой. Живу пока нахлебником. Ищу работу и надеюсь на аллаха...

— А вы молодцом выглядите, господин обер-лейтенант, — опять сорвалось у Раджима. — Только зубы, вижу, съели да мизинчик не отрастает.

— Он ровесник твоему шраму. Помнишь бой с партизанами?

— Век не забыть! Ой, много крови было пролито...

Маленькие карие глазки Салимова хитровато обшаривали просторную, чисто прибранную кухню.

— Что ж мы тут?.. Пойдемте в комнату, — предложил хозяин.

— Подожди! Поговорить надо без свидетелей...

— Яхши, яхши, — согласился Раджим.

— Мне известно, что ты золото переправляешь за границу и продаешь его иностранцам, — строго сказал Салимов. — Хочешь снова сесть в тюрьму?

— Да я... так случилось, — пробормотал с перепугу Раджим. Потом опомнился: — Откуда вы об этом знаете, Фаут?

— От своего заграничного друга. Он шлет тебе привет...

— Кто ему рассказал обо мне?

— Заграничные друзья все знают. Ты у них на крючке...

— Вы приехали предупредить меня об опасности, чтобы прекратил это дело? — спросил Тулибаев.

— Напротив, хочу посоветовать тебе продолжать в том же духе, только во сто раз осторожнее. Попутно твой курьер мне услугу сделает. Я крепко задолжал заграничному другу. Пришла пора расплачиваться.

— Каким образом?

— Об этом тебе знать не нужно. Делать будешь только то, что скажу я. Если подведешь с компаньоном — ответишь собственной головой! — пригрозил Салимов. — А чтобы этого не случилось, сейчас напиши расписку о том, что будешь молчать и выполнять поручения представителя иностранной разведки. Теперь ты понял, Раджим?

— Я не хотел бы впутываться в это дело...

— Разве твое дело чище? Надеюсь, не поглупел за эти годы? Раньше ты был сообразительным ординарцем... — Салимов сунул Тулибаеву текст подписки. — Перепиши и приложи большой палец правой руки, чтобы не отказался, если влипнешь.

— Может, без этого обойдемся?..

— Нет. Так будет надежней.

Тулибаев расписался, плюнул на палец, приложил к нему перо с чернилами, растер и рядом с подписью сделал узорный отпечаток пальца. Он так и не сказал Салимову, что живет под другой фамилией.

— Яхши! — удовлетворенно произнес Салимов. — Вот тебе серебряный портсигар. Пусть курьер передаст его за границей акционеру, которому сдает золото. К сигаретам не прикасаться! Оружие у тебя есть?

Тулибаев отрицательно крутнул головой.

— Надо иметь на всякий случай. Держи пока вот эту игрушку.

Маленький, бельгийской работы, браунинг будто обжег руку, и Раджим торопливо сунул его в карман.

— А теперь я уйду, — сказал Салимов. — Как только курьер вернется, дай телеграмму вот по этому адресу, — передал Раджиму листок. — Пиши по-русски и не от своего имени, а от какой-нибудь женщины... Ну, например, от Мавжуры.

— Мавжура, — торопливо повторил Раджим.

Было тихо. В небе спокойно мигали далекие и холодные звезды. С онемевшим лицом Раджим сидел в темной кухне, перебирая в памяти подробности недавнего визита Салимова.

Нургалиев пришел поздно. Осторожно постучал по стеклу и так же, как Салимов, влез в открытое окно.

На пружинных весах взвесили мешочки с золотом, письменно оформили сделку.

— А это личный подарок акционеру, — передавая портсигар, сказал Раджим. — Сигаретки не трогать. Хранить, как свой глаз! С этого раза плачу по двадцать процентов за чистый грамм.

— Не беспокойся, хозяин. Мы дело знаем. Все будет яхши!

— Смотри!..

— Все яхши будет, — повторил Нургалиев.

Одетые в костюмы скалолазов, два крепких, сноровистых парня пробирались через горы, к границе Советского Союза. В горах было почти темно, лишь слабый свет запоздавшей луны освещал острые скалы. На востоке занималась заря. Скалолазы осторожно преодолели перевал и спустились на узкую тропинку. Осталось совсем немного, чтобы через ущелье выйти в тыл пограничникам. Благо — совсем рядом, у самой границы, пасутся отары колхозных овец. Пограничникам примелькался этот пейзаж, и они не часто проверяют пропуска пастухов.