Юрий Авдеенко - Авдеенко Избранные произведения в 2-х томах. Т.2 Повести; рассказы

— Как чуткая натура, Виктория Германовна уже давно заметила эту мою слабость. А у кого нет слабостей?

Вопрос остался без ответа. Возможно, присутствующие не захотели признаваться в слабостях. Возможно, помешала музыка. Кузнецов поднялся, сказал Виктории:

— Разрешите?

Она разрешила.

— Нам остается только выпить, — глубокомысленно изрек Сменин. — Ваше здоровье, Мирзо.

Каиров поднял бокал:

— Спасибо.

Сменин выпил, поморщился:

— Виктория прервала наш разговор…

— Ваш, — поправил Каиров.

— Не имеет значения… — Очевидно, Сменину было все равно, перед кем высказывать свои мысли. — Я никогда не соглашусь с теми, кто называет тривиальной фразу: «Жизнь — лучший учитель». Она не тривиальна. Она бесспорна и бессмертна… Но жизнь не только учитель. Она и фантазер. Не знаю, известно ли вам, но, прежде чем в 1810 году основать Сюртэ — французскую криминальную полицию, — Эжен Франсуа Видок был арестантом.

— Обыкновенным арестантом?! — искренне удивился Каиров.

В молодости он был артистом, солдатом, матросом, кукольником. Несколько раз бежал из тюрем. А потом пришел к властям и сказал, что с преступным миром может бороться только бывший преступник. Другими словами, тот, кто знает обычаи, нравы, законы этого мира. То, что мы с вами понимаем под словом «специфика».

— Но может, у него было не только знание предмета. Но и талант сыщика. Пестрая жизнь его была всего-навсего поиском истинного призвания.

— Пожалуй, Мирзо, вы правы. Истинное призвание способно делать чудеса. Шеф полиции Лондона Джон Филдинг, брат писателя Генри Филдинга, был слепым. И если верить современникам, мог различать три тысячи преступников по голосам.

Немолодой официант с раскосыми глазами принес серебряное ведерко со льдом. И в нем бутылку шампанского.

Сменин и Каиров обменялись удивленными взглядами. Официант понял. Обратился к Каирову.

— Вам прислали шампанское вон из-за того стола.

Каиров посмотрел туда, куда указывал официант. За столом улыбался Нахапетов и рядом с ним Валя.

— Я не знаю, как у вас в Баку…

«Откуда ему известно, что я из Баку? — подумал Каиров. — Могла сказать Виктория… Конечно, могла».

— А у нас в Сочи за курортный сезон случаются два-три серьезных преступления. Как-то: применение холодного оружия в состоянии аффекта и алкогольного опьянения; нападения на граждан с целью изъятия ценностей…

— Вы из уголовного розыска? — в упор спросил Каиров.

— Упаси боже! — Сменин даже вздрогнул.

Вернулись Виктория и Кузнецов. Виктория сказала:

— Может, это и невежливо, но я должна вас покинуть. Прошу, Мирзо, проводить меня.

— А шампанское? — с обидой в голосе спросил Сменин.

— Шампанское? Это очень мило! — улыбнулась Виктория, наверное полагая, что Сменин заказал серебряное ведерко и бутылку в ее честь. — Шампанское на посошок.

Свет луны длинными косыми срезами белел в пролете улицы, изогнутой по краю обрыва. За цементным бордюром высотой до колена, испещренным старыми трещинами, уходили вниз, к каменному руслу реки, густые заросли самшита и держидерева, оплетенные гибким плющом, как паутиной.

Еще ниже начинались сады: айва, персики, слива. У самой реки на высоких фундаментах стояли домики. От домиков к улице и в сады пролегали не тропинки, а ступеньки. Каждая из них — дубовая дощечка и два крепких дубовых колышка.

У дома Виктории Каиров отпустил кучера. Виктория сказала, что им нужно либо расстаться, либо пройти в дом, хотя бы на террасу, потому что она уже вышла из возраста, когда можно обниматься возле калитки.

— У калитки хорошо обниматься в любом возрасте, — заметил Каиров.

Однако они прошли в сад и поднялись на террасу. С реки тянуло запахом холодной воды и тины.

Вспыхнул свет. Мошки закружились вокруг лампочки. Старческий голос спросил за дверью:

— Кто там?

— Это я, папа, погаси, пожалуйста, свет.

Терраса захлестнулась темнотой, в первые секунды плотной, почти непроницаемой. Потом серебряно выступила река, обозначилась изгибом дорога.

Виктория села на перила, обхватила руками подпирающий крышу столб, прислонилась к нему головой. Тихо потребовала:

— Ну… Рассказывайте о себе всю правду.

— Так сразу!.. Зачем она вам?

— Пока не знаю.

— Это хорошо, что вы не знаете.

— Странный вывод, — с сомнением заметила она.

— Наверное, мне потребуется автомобиль, — сказал он, выделяя каждое слово.

— Условия проката вам известны, — ответила она равнодушно. — Что вы еще хотите сказать?