Вячеслав Каликинский - Посол. Разорванный остров [publisher - 1С-Паблишинг]

Берг помолчал, осмысливая услышанное. И наконец решился:

– Послушайте, дружище, вы вот только что признались, что весьма ко мне привязаны. А между тем никак не подпускаете к себе близко, чёрт побери! Не знаю, как у вас, в Японии, а у нас, в России, друзья всегда приходят друг к другу на помощь – я же говорил вам об этом! На то они и друзья! К тому же мы оба офицеры, служим хоть и разным императорам, но принадлежим к одной касте! Я же вижу, Эномото, что вас что-то гнетёт последнее время! Расскажите, поделитесь с другом. Может быть, я смогу вам помочь – если не делом, то советом. Ваше дурное настроение и мрачные предчувствия как-то связаны с внезапным отъездом господина Асикага? – внезапно осенило Берга.

– Вы очень проницательны, друг мой, – Эномото повернулся к Бергу и даже поднял руку, словно собираясь с благодарностью тронуть его за плечо – но сдержался, лишь стряхнул с лацкана своего сюртука невидимую пылинку. – Благодарю вас за искреннее желание помочь мне – в Японии говорят, что благородный человек и жизни не пожалеет ради друга. Увы: я не могу, не имею права впутывать вас в наши внутренние японские дела. Простите, Берг! А что до вашей свадьбы – заранее благодарю вас за приглашение. И если обстоятельства позволят, непременно приду! Однако позвольте дать совет, мой друг. И познакомить вас с очередной японской поговоркой. У нас говорят: когда строишь планы на будущее, на чердаке мыши смеются!

– Мыши? При чём тут мыши?

Как ни бился в тот день Берг, пытаясь вызвать своего японского друга на откровенность, все было втуне. Почувствовав, что его настойчивые расспросы становятся неприятными Эномото, офицер нехотя отступился. Дав себе при этом слово, что найдёт способ дознаться о неприятностях японского дипломата и непременно помочь ему.

Распрощавшись с Эномото во второй половине дня у подъезда особняка посольства, Берг окликнул извозчика и покатил на казённую квартиру, занимаемую им вблизи казарм своего батальона в Сапёрном переулке.

Канцлер Горчаков и директор Азиатского департамента Стремоухов шагали длинными коридорами к залу для переговоров. До начала очередного раунда с японским посланником оставалось около четверти часа, и особо спешить было некуда. Тем не менее министр, верный своей многолетней привычке ходить быстро, то и дело нетерпеливо оглядывался на спутника, следующего рядом с высоким начальством «по уставу» – слева и на шаг позади – словно попрекая за неторопливость.

Злые языки давно уже запустили по этому поводу в министерские коридоры анекдот: оттого и бегает, дескать, всё время, Лицеист [44] Министр иностранных дел светлейший князь Горчаков был одним из самых возрастных высших чиновников при Александре II и очень гордился тем, что закончил Царскосельский лицей вместе с А. С. Пушкиным. Лицеист было одним из многих прозвищ главы внешнеполитического ведомства Российской империи. , что хочет доказать, что годы над ним не властны.

Годы тем не менее брали своё, и старческая рассеянность и запальчивость канцлера на важных международный встречах иной раз обходилась российской политике весьма дорого. Однако искренняя приязнь и неизменно доброжелательное отношение к «обломку империи» Александра II сводили на нет все попытки завистников и злопыхателей столкнуть Горчакова с российского внешнеполитического олимпа. Да и ум светлейшего князя был по-прежнему остёр, а тренированная десятилетиями память редко его подводила.

Вот и нынче Пётр Николаевич Стремоухов – тоже, кстати, закончивший Царскосельский лицей, как и канцлер – ничуть не опасался, что торопливая походка шефа позволит нарушить одно из незыблемых правил дипломатического протокола и явиться на очередную встречу с послом Японии раньше назначенного времени. Свой торопливый «бег» по коридорам канцлер нивелировал частыми остановками с начальниками отделов и департаментов министерства, заглядыванием в кабинеты. Тем не менее к «переговорной» Горчаков и Стремоухов подошли за десять минут до начала раунда, и канцлер, прозвенев брегетом, увлёк директора Азиатского департамента в смежную с залом комнату отдыха.

– Ну-с, Пётр Николаевич, значит, мы с тобой всё обговорили, всё прикинули. С нашими предъявлениями господину Эномото определился?

– Точно так, ваше сиятельство! – Стремоухов с готовностью раскрыл бювар, наполненный вырезками из иностранных газет с многочисленными пометками на полях.