Василий Ардаматский - Избранное. Компиляция. Романы и повести 1-13

Постановления об аресте и обыске Ростовцев читал так долго, что Куржиямский не выдержал:

— Что-нибудь непонятно?

Ростовцев поднял на него взгляд и замер в напряжении.

— Не истязайте память, — помог ему Куржиямский. — Я приходил к вам на работу, когда вы интересовались делом своего давнего сообщника Ревзина. О том деле в свой час мы с вами еще поговорим, а пока присядьте, пожалуйста, и распишитесь вот тут…

Ростовцев, не глядя, расписался.

— Где ваша жена?

— Вчера вечером уехала в Харьков, к родителям.

— Для ускорения обыска — где вы храните деньги, ценности?

— Никаких тайников у меня нет… и нет кладов.

— Все равно, Ростовцев, найдем, — тихо сказал Куржиямский и повернулся к инспектору, который уже вынимал из чемоданчика и раскладывал на столе свой поисковый инструментарий. — Приступайте…

Минут десять прошло в полной тишине, только слышно было, как попискивает в наушниках у инспектора, просматривавшего стену, да перешептывались стоявшие у дверей понятые.

Ростовцев сидел, откинувшись на спинку стула, и, положив руку на стол, механически барабанил пальцами. Халат у него распахнулся, открыв грудь, поросшую седыми волосами. Куржиямского его волосатая грудь почему-то раздражала, ему хотелось попросить его подобрать полы халата. Удержался, авось сам заметит…

Ростовцев запахнул халат, затянул потуже пояс. Постепенно шок проходил, и мозг его начинал работать все яснее. Везение кончилось… Везение кончилось — привязалась эта простая и, в общем, соответствующая истине мысль. Ему действительно же везло, и не один год.

А это последнее предприятие ему не нравилось с самого начала, когда Кичигин самовольно сделал себя главным в группе и чуть не объявил своей идею, которую он, Ростовцев, преподнес ему однажды на блюдечке. Но без Кичигина, надо признать, это дело быстро бы заглохло… хотя все время Ростовцеву казалось, что дело ведется неправильно — Кичигин, увидев, как легко идут в руки шалые деньги, дал волю своей жадности и перестал думать об осторожности. И вот результат. Приведется, так он выскажет это ему в глаза… Значит, тогда ему со «скорой помощью» не померещилось. А он в тот день все-таки уговорил себя, что то было случайное совпадение. Идиот. Можно было бы часть денег переправить с женой в Харьков. Но, может быть, они ничего не найдут, в свое время тайник он своими руками сделал на совесть, и знает о нем только он да жена.

Впрочем, что ему теперь тайник? Разве жене пригодится — будет на что посылать ему посылки. И тут он вспомнил полученное месяц назад письмо Глинкина из колонии строгого режима — не письмо, а стон со слезами. Умоляет подумать о нем… Даст бог, окажемся вместе. А подумать о нас уже будет некому… некому…

Тайник нашли спустя два с половиной часа, когда инспектор перешел со своей техникой в кухню. И только начал он там работать, как тут же позвал участкового помочь ему перевернуть тяжелый стол, в четырех ножках которого и был устроен тайник. В кухню позвали Ростовцева и понятых. Вскрывали тайник уже при них…

— Пользуйтесь… пользуйтесь, — глупо бормотал Ростовцев, и в это время ему казалось, что его покидают последние силы, а может, и жизнь. В глазах у него потемнело.

С Кичигиным произошла накладка. Знали, что он в пятницу оформил документы на командировку во Владимир и на работе всем говорил, что уедет туда на машине утром в понедельник.

Приехали за ним рано утром в субботу, а его нет дома. Оказывается, он еще в пятницу вечером выехал во Владимир, сказав дома, что в субботу у него назначено там совещание на заводе. Всё это узнали от его жены, которая открыла им дверь и пригласила зайти. Странное дело — она же не могла не догадываться, зачем понадобился милиции ее муж, но была совершенно спокойна и даже чуть насмешлива. Все-таки, скорей всего, она все знала…

На квартире Кичигина остался участковый, а Зарапин со следователем прокуратуры Бориным на оперативной машине поехали во Владимир. В девять утра они уже были там…

Постучались в номер-«люкс» местной гостиницы — ни ответа ни привета. Зарапин позвонил от дежурной по этажу в номер — трубку взял Кичигин.

— В чем дело?

— Вы Кичигин?

— Кичигин, Кичигин, а в чем дело? Я сегодня, как и все, не работаю, дайте поспать.

— Откройте, пожалуйста, мы из милиции.

Длинная пауза, во время которой Зарапин отчетливо слышал участившееся дыхание, и затем Кичигин положил трубку.

Наконец в двери щелкнул ключ, и она приоткрылась. Зарапин нажал на нее и раскрыл полностью. Он и Борин, отстранив Кичигина, вошли в номер. Ничего не разглядеть. Зарапин рывком раскрыл шторы. Свет обнажил неприглядное: грязный стол после пьяного ужина, опрокинутая бутылка, под столом разбитая тарелка, вся скатерть в винных пятнах.