Владимир Зырянцев - Мата Хари. Раздеться, чтобы выжить

Во время поездки они не разговаривали. Когда приехали, она заказывала и оплачивала номер, Вернер тоже молчал.

В номере он заключил ее в объятия, погрузил лицо в ее волосы, когда-то густые, теперь поредевшие, но пахнувшие все так же дивно, и из его груди вырвалось:

— Наконец-то! Этого не может быть! Это ты!

— Какое счастье! — отвечала она.

Они очнулись и разомкнули объятия, когда за окном уже стало смеркаться. Рита глянула на часы. Шесть с лишним! Она никогда не возвращалась домой так поздно. Наверное, приедет позже мужа. Ей придется изобретать объяснение своей задержки. Ничего, Рита что-нибудь придумает.

Зато от нее не будет пахнуть виски. В последнее время она все чаще возвращалась домой под хмельком. Кажется, Марк стал это замечать. А сегодня почти никакого виски, всего две чашки в том ресторане, сущий пустяк.

И настроение у нее просто прекрасное! Такого давно не было. Марк будет рад.

Она посмотрела на мужчину, лежавшего рядом, и встретила его внимательный взгляд.

— Я так и не спросила тебя, зачем ты приехал в Америку, — сказала Рита. — Знаешь, я поняла, что мне это все равно. По большому счету меня интересует одно. Долго ли ты здесь пробудешь? Чувствую, что если ты уедешь, то мы уже никогда не увидимся.

— Не бойся, дорогая. Я пробуду здесь довольно долго, — отвечал Мирбах.

— Сколько?

— Не знаю. Года два, не меньше.

— Это хорошо, — сказала Рита и достала из сумочки пачку сигарет.

Вернер сделал то же самое и поднес ей зажигалку. Некоторое время они молча курили.

Потом она задала вопрос, который уже некоторое время жег ей язык:

— Скажи, а чем ты сейчас занимаешься? По какому делу приехал в Америку?

Он быстро взглянул на нее, затянулся пару раз и произнес:

— Я являюсь коммерческим представителем германского концерна по производству лаков и красок «ИГ Фарбен». Прибыл сюда, чтобы наладить сбыт нашей продукции на американском материке.

— А на самом деле?

Вернер фон Мирбах снова бросил на нее быстрый взгляд, долго молчал, потом проговорил:

— Ты же знаешь, что тот человек, который хоть глоток отпил из этой чаши, уже не захочет ничего другого.

— Ты имеешь в виду… — начала она.

— Я все так же работаю в разведке, — подтвердил он.

Услышав такой ответ, Рита не испытала ни удивления, ни возмущения.

Она словно знала это с самого начала их встречи, помолчала и произнесла:

— Вот, значит, как. Но что вы можете сейчас разведывать? И зачем? Ведь Германия проиграла войну, ей запрещено иметь армию, воздушный флот и много чего еще. Какой смысл шпионить за противником, если ты заведомо слабее его и не можешь использовать сведения, добытые твоими агентами?

— А ты, я вижу, разбираешься в обстановке в Европе, — сказал он с некоторым удивлением. — Раньше за тобой этого не водилось. В прежние годы ты знать не желала, какой стране что разрешено или запрещено.

— Все меняется, я тоже. Но ты не ответил. Зачем заниматься разведкой, если это лишено всякого смысла?

Вернер пожал плечами.

— Почему же лишено? Вовсе нет. Да, сейчас Германия слаба. Она унижена, втоптана в грязь каблуком французского буржуа. Но так будет не всегда. Немецкий народ вернет себе прежнее величие. В стране достаточно патриотов, которые готовят ее возрождение. Это не только аристократы вроде меня, но и люди из простонародья. У них есть амбициозная программа.

— Ты говоришь о сторонниках Рема и Гесса? — спросила Рита. — О тех, кого называют нацистами?

— Ты продолжаешь меня удивлять, — сказал Вернер и действительно посмотрел на нее как на малознакомого человека. — Тебе известны такие подробности, какие не знают многие люди, живущие в Европе. Скажи, а чем занимаешься ты, если не секрет? Может быть, служишь в американской контрразведке, и весь наш разговор является лишь прелюдией перед моим арестом? Наша сегодняшняя встреча была совсем не случайной?

Услышав эти предположения, она расхохоталась и заявила:

— Какую жуткую картину ты нарисовал! Успокойся, милый. Американская контрразведка, насколько я знаю, неповоротлива и недогадлива. Ты можешь сидеть прямо у нее под носом, таскать военные и технические секреты, а они так ничего и не узнают. Я не имею никакого отношения к этой системе. Если хочешь знать, в последнее время я работаю женой одного высокопоставленного чиновника.

— А до этого кем ты была? Ведь не скажешь, что по-прежнему танцевала на сцене?

— Я занималась танцами, немного пела. Но это было только в первый год. А потом я прошла курсы, стала политическим аналитиком, работала в одной консалтинговой компании. Вот там я и научилась разбираться в политической обстановке. Контрразведка здесь ни при чем. Так что можешь не бояться ареста и отдыха в тюрьме Синг-Синг.