Десмонд Бэгли - Бег вслепую

Это заставило его на время заткнуться и сконцентрироваться на вождении. «Шевроле» подпрыгивал и пружинил на своих мягких рессорах, когда колеса попадали на бугры и ухабы разбитой исландской дороги.

На большей скорости наша поездка протекала бы более гладко, а так мы повторяли очертания всех микроскопических холмов и долин, попадавшихся нам на пути. Но несмотря на мое настойчивое желание поскорее добраться до Элин, я не отдавал приказа повысить скорость; тридцать миль в час предоставляли мне возможность пристрелить Слейда, не подвергая себя при этом опасности, если он вдруг намеренно съедет с дороги.

Вскоре я сказал:

— Я заметил, что ты оставил свои попытки изображать из себя оскорбленную невинность.

— Все равно ты не поверишь мне, что бы я ни сказал, — так зачем зря стараться?

Тут он был прав.

— Мне хотелось бы прояснить некоторые моменты. Откуда ты узнал, что я собираюсь встретиться с Джеком Кейзом у Гейзера?

— Когда ты звонил в Лондон, используя открытую радиосвязь, то должен был ожидать, что тебя может кто-нибудь услышать, — сказал он.

— Так, значит, ты подслушал мой разговор и отдал указания Кенникену?

Он наполовину повернул голову.

— А почему ты думаешь, что Кенникен не мог все услышать сам?

— Не спускай глаз с дороги, — бросил я резко.

— Хорошо, Стюарт, — сказал он. — Нам не о чем спорить. Я все признаю. Ты был прав целиком и полностью. Но это не принесет тебе большой пользы, ты никогда не выберешься из Исландии. — Он кашлянул. — Что меня выдало?

— Кальвадос.

— Кальвадос! — повторил он в недоумении. — Что, черт возьми, это означает?

— Ты знал, что Кенникен пьет кальвадос. А об этом было известно только мне одному.

— Понимаю! Вот почему ты спрашивал Таггарта об алкогольных пристрастиях Кенникена. Я никак не мог понять, в чем здесь дело. — Его плечи заметно обвисли, и он произнес задумчиво: — Надо же, такой пустяк! Ты прикрываешь себя со всех сторон, обучаешься в течение многих лет, создаешь себе новую личность — новую индивидуальность — и думаешь, что находишься в безопасности. — Он медленно покачал головой. — А затем тебя выдает такой пустяк, как бутылка кальвадоса, которую на твоих глазах один человек выпил много лет назад. Но этого конечно же было недостаточно?

— Это заставило меня призадуматься. Разумеется, сюда добавились и некоторые другие факты. Линдхольм, например, который поджидал меня в нужном месте и в нужное время, но это могло быть простым совпадением. Я не давал своим подозрениям вырваться на поверхность, пока ты не послал Филипса в Асбьюрги, что было большой ошибкой. Тебе следовало послать Кенникена.

— Его не оказалось под рукой в нужную минуту. — Слейд прищелкнул языком. — Мне следовало все сделать самому.

Я мягко рассмеялся.

— Тогда сейчас ты был бы там, где находится Филипс. Возблагодари свою судьбу, Слейд. — Я посмотрел через лобовое стекло, а затем нагнулся вперед, чтобы проверить положение его рук и ног и убедиться в том, что он не собирается меня перехитрить, убаюкивая мирной беседой. — Я полагаю, когда-то был человек по имени Слейд.

— Мальчик, — ответил Слейд. — Мы нашли его в Финляндии во время войны. Тогда ему было пятнадцать. Его родители были англичане, и они оба погибли во время налета наших штурмовиков. Мы о нем позаботились, а позднее появилась его замена — я.

— Что-то вроде Гордона Лонсдейла, — сказал я. — Меня удивляет, как тебе удалось пережить проверки после того переполоха, который вызвало дело Лонсдейла.

— Меня тоже, — произнес он мрачно.

— Что случилось с молодым Слейдом?

— Возможно, Сибирь. Но я так не думаю.

Я тоже так не думал. Молодого Слейда, должно быть, хорошенько допросили, а затем, узнав всю его подноготную, скрыли в земле в какой-нибудь анонимной яме.

Я спросил:

— Как твое имя — я имею в виду настоящее, русское имя?

Он рассмеялся.

— Ты знаешь, я его уже почти забыл. Я был Слейдом лучшую часть своей жизни, и это продолжалось так долго, что порой моя прежняя жизнь в России кажется мне сном.

— Перестань! Никто не забывает своего имени.

— Я думаю о себе как о Слейде, — сказал он. — И считаю, что нам следует придерживаться этого имени.

Я увидел, как его рука зависла над кнопкой ящичка для перчаток.

— Тебе лучше сосредоточиться на вождении, — произнес я сухо. — Единственное, что ты можешь найти в ящичке для перчаток, это быструю, легкую смерть.

Не проявляя слишком большой спешки, он убрал свою руку и вернул ее на рулевое колесо. Я заметил, что его первый страх уже прошел и к нему вернулось самообладание. Мне следовало еще больше усилить свою бдительность.