Димитр Пеев - Вероятность равна нулю

Анри Лекоком он стал в Венеции, в спецшколе иезуитов, где готовили шпионов-радистов и шифровальщиков. Его явно предназначали для Болгарии, но он, как и везде, оказался среди первых учеников, и наставники решили использовать его для других целей святого ордена.

Так Стив попал в стены новициата Иисусова общества в Галлоро, возле Ариччи, в 30 километрах от Рима. Сведения о его деятельности в этом иезуитском воспитательном учреждении отсутствовали: «святые братья» умело хранят свои тайны. Но известно, какова главная задача новициатов – полностью стереть, уничтожить личность новобранца и заменить ее новой, искусственной. Судя по всему, операция прошла блестяще. Когда в 1957 году Стив под личиной Филиппо Таламо покинул новициат, он был уже другим существом.

Затем последовали годы учебы в иезуитском университете в Риме, на улице Карло Каэтано. Здесь он, разумеется, тоже блистал знаниями. Здесь же, видимо, постригся в монахи и стал членом иезуитского ордена, поскольку на выпускной церемонии в 1961 году ректор коллегии отец Густаво Веттер вручал диплом не Стефану Мирославову, и не Анри Лекоку, и даже не Филиппо Таламо, а отцу Джузеппе Павану.

Далее явствовало, что он активно участвовал в деятельности комитета содействия беженцам из Болгарии. Затем следы исчезали. Было лишь известно, что он отбыл на тайную виллу иезуитского ордена в Альпах. Потом опять полная неизвестность. В начале семидесятых годов он подвизался под именем отца Пьетро Коффи на знаменитой вилле «Мальта» – известном гнезде иезуитских шпионов, опекаемом отцом Роберто Цюлигом…

Странным, необъяснимым выглядело то обстоятельство, что после двух с лишним десятилетий безоблачной жизни в Италии, когда Стиву было уже под пятьдесят, он решил вернуться в Болгарию, чтобы превратиться в техника Петрова. Если, разумеется, он руководствовался собственным желанием. Вышестоящие отцы иезуиты умели блюсти железную дисциплину ордена и заставляли платить старые долги.

Заброска Стива в Болгарию ставила ряд важных вопросов.

Во-первых, что случилось с настоящим Георгием Михайловым? Почему он согласился на «размен» с Мирославовым и отдал ему свой паспорт? И куда делся потом? Уехал на Запад? Или нашел свой конец в диких зарослях, в горах? Такие размены – один прибывает с иностранным паспортом и остается в Болгарии, а другой с этим же паспортом убывает на Запад, предварительно переклеив фото, – были известны. Но что могло склонить Георгия Михайлова к измене родине?..

Другую загадку представляла личность Евлампии Босилковой. Она, несомненно, знала о нелегальной деятельности мужа. Без нее он не смог бы соорудить в доме хитроумные тайники и пользоваться ими. Да и постоянное пребывание кого-либо из супругов в доме – не означало ли это, что Ева выполняла свою задачу на вверенном ей посту? Не следовало забывать, что индивидуальное строение, столь пригодное для шпионской деятельности, принадлежало Еве, что брак с нею дал возможность резиденту получить в столице и прописку, и работу. Что толкнуло женщину на этот брак? Только ли желание увядающей вдовушки раздобыть себе любою ценой супруга, пусть даже шпиона! Или же глубоко верующая, фанатичная сектантка получила соответствующее внушение – нет, приказ – от своего пастора?

Тогда возникал вопрос: зачем протестантский пастор заставил послушную овечку коренным образом изменить жизнь, заключив брак с указанным ей чужим человеком – католиком, иезуитом? Какая сила смогла принудить извечных заклятых врагов – католиков и протестантов – объединиться в общей борьбе против коммунизма?..

22 сентября, понедельник

Первый серьезный допрос был назначен на следующее утро. Под вечер, покончив с текущими делами, генерал Марков вызвал к себе для последних уточнений Ковачева и капитана Консулова. Было решено, что допрашивает полковник в присутствии капитана, а Марков будет слушать в своем кабинете.

– Ну, товарищи, как думаете начать поединок с этим типом? – спросил генерал. – Какую увертюру ему сыграете? Не забывайте, как он вышколен, как нас ненавидит. Дуэль придется вести по всем правилам единоборства, пуская в ход самые хитроумные приемы.

– Я предлагаю, – сказал полковник, – начать издалека, будто все остальное нам известно. С какой-либо незначительной, но любопытной детали. Ну, скажем… Возможно ли монаху, и не какому-нибудь, а монаху-иезуиту, допустим некоему Пьетро Коффи, жениться? К тому же на протестантке.