Стивен Хантер - Второй Саладин

Она протянула руку к его шрамам и коснулась их. Ее палец повторил очертания самого страшного рубца, скользнул вдоль завитка – расширяющейся вселенной, спиральной галактики с разбегающимися витками.

– Ох, Пол.

Ее голос пробился сквозь пелену его ярости, его всепожирающей ненависти к самому себе, и они принялись ласкать друг друга. Губы их встретились, и тела напряглись от физического голода. Его охватило пронзительное желание, но в тот самый миг, когда он овладел ею, где-то внутри головы раздался голос русского.

Наступили сумерки. В квартиру позвонили. Чарди не сразу сообразил, что это за звук. Джоанна подошла к стене и спросила в домофон, кто там.

Чарди различил имя Ланахан.

– Пол, – позвала она. – Это за тобой.

– Я слышал, – нетвердым голосом ответил он. – Скажи, что я иду.

Кудесник из техотдела вел фургон по кембриджским улицам к мосту через реку Чарльз. Они выехали на шоссе, повернули в сторону Бостона и через несколько минут оказались на эстакаде, ведущей на 93-е шоссе по направлению к туннелю Кэллахана.

– Куда мы едем? – наконец нарушил молчание Пол.

Ланахан сидел впереди и на вопрос не оглянулся.

– Вы целый день были у нее?

– Куда мы едем? – повторил Чарди.

– Предполагается, что я должен быть в состоянии отчитаться перед руководством, где вы находились весь день. Вы были у нее?

– Я делал свою работу, Майлз. Большего тебе знать не требуется. Я перед тобой не отчитываюсь. Ясно?

Ланахан задумался.

Наконец он сказал:

– Мы едем в аэропорт.

– Я думал, целью этого мероприятия была Джоанна.

– Ну, вы-то свое дело сделали, – заметил Ланахан.

– Не зли меня, Майлз. Я найду, чем тебе ответить.

– Да вы грызетесь не хуже, чем муж с женой, – подал голос кудесник из техотдела.

– Крути свою баранку, – буркнул Ланахан. – Нам нужно успеть на самолет.

Он взглянул на часы.

– Не хочешь рассказать мне, в чем дело, Майлз?

Ланахан выдержал драматическую паузу из каких-то дурацких соображений, на которые Чарди было ровным счетом наплевать, и сообщил:

– По-моему, нам известно, куда направляется Улу Бег. И это не Бостон.

Чарди едва не улыбнулся. Только что он кое-что узнал – кое-что такое, чего по замыслу Майлза ему знать не полагалось. Почему Майлз был не в духе, хотя весь день отдыхал? Теперь Чарди знал почему.

«Ах вы твари», – подумал он.

– Лучше расскажи мне, Майлз, – произнес он.

– Послушайте, – Ланахан обернулся. – На каком уровне вы вели с ним политический диалог во время операции? В Лэнгли захотят это узнать.

– Все было очень просто.

– Вы когда-нибудь обсуждали истоки операции, ее политический контекст?

– Это было несколько лет назад. Я не помню.

– А лучше бы вспомнить.

– Да ничего особенного мы не обсуждали. Он был очень любознательным. Преклонялся перед Америкой. Был неплохо знаком с разными американскими деятелями – слушал Би-би-си, как и все на Ближнем Востоке.

– А Джоанна?

– Она разговаривала с ним, разумеется. Она ведь знает курдский язык, помнишь?

– О чем?

– Откуда я знаю? Обо всем. Она пробыла там семь месяцев.

Ланахан кивнул.

– Мы только что получили потрясающую новость. Один из наших аналитиков – говорят, у него башка варит что надо, – наткнулся на строчку поэмы, которую Улу Бег написал в пятьдесят восьмом. Вы знали, что он поэт?

– Они там все поэты. И все помешаны на мести. Это меня не удивляет.

– А потом он наткнулся на анонимную политическую листовку, написанную много лет спустя, сразу же после «Саладина-два». Ее выпустила радикальная политическая группировка, которая именует себя «Хез». Знаете, что это значит?

– Да. «Бригада». Пешмерга делились на десять хез, от трех до пяти батальонов в каждой. В середине шестидесятых Улу Бег участвовал в крупных сражениях с иракцами в окрестностях Равендуза и командовал батальоном в четвертой хез.

– В общем, «Хез» – название организации ветеранов резкой антизападной направленности. Короче говоря, наш аналитик – он нашел в той листовке точное повторение фразы из поэмы Улу Бега. Точное, понимаете? Такого совпадения быть не может. А поэма слишком безвестная, чтобы это могла быть цитата или аллюзия.

– Значит, это он написал ту листовку? – спросил Чарди.

– Да. Знаете, о чем она была?

– Нет.

– О великом и знаменитом американском злодее, организаторе предательства курдов. И завершалась она смертным приговором.

– Президенту?