Стивен Хантер: Испанский гамбит

– Вот этот человек.

Флорри наконец обрел интонации уверенного в себе полицейского.

– Именно его я видел убегающим от жертвы покушения в предыдущий вторник в половине двенадцатого вечера рядом с офицерским клубом в Моулмейне.

Он внес это уточнение, чтобы никто не смог усомниться в его профессионализме.

Всем присутствующим в зале суда – каждому офицеру и каждому местному жителю – было прекрасно известно, что в прошлый вторник в половине двенадцатого ночи пьяному бирманскому торговцу У Бату перерезали горло. И произошло это не более чем в пятидесяти шагах от веранды клуба, где Флорри с пятым стаканом джина, среди роя мошкары и сонма поэтических образов трудился над будущим шедевром в георгианском стиле. Молодой офицер бросился к скорченной в пыли жертве и в ту же минуту заметил маленькую, стремительно улепетывающую фигурку. Возможно, поговаривали в определенных кругах, человек с мозгами получше или более трезвый сумел бы произвести арест прямо на месте преступления. Но Флорри потрясла внезапность, с которой произошло преступление, а его сознание было затуманено не столько выпитым джином, сколько поэтическими мечтами. Яркое зрелище залитого кровью человеческого тела, впервые представшее перед его глазами, едва не парализовало полицейского. Он продолжал топтаться на месте, а негодяй тем временем скрылся в темной аллее.

Облава, устроенная в точности по правилам охоты на тигра, на следующее же утро обнаружила Бенни Лала, блаженно спавшего нагишом у обочины дороги в нескольких милях от места происшествия. Последовавшее затем молниеносное расследование установило, что когда-то он прислуживал в доме у Бата и был мишенью частых приступов гнева пьяного торговца. В ходе допроса Бенни Лал – больное дитя Востока – ни в чем не признавался и ничего не отрицал, простодушно всем улыбался и изо всех сил старался не обидеть англичан.

Был ли он действительно виновен?

Флорри не знал. Но обязан был дать показания.

«Наступили довольно сложные времена, – объяснили ему в департаменте разведывательного управления. – Уже курсируют определенные слухи. Высказываются подозрения, что за убийством стоят сами англичане. Образ У Бата в некоторых слоях населения приобретает черты национального мученика, а не того скота, каким он был в действительности».

По этим причинам с делом должно быть покончено незамедлительно.

«Таково требование долга; подчас нужно заставить себя видеть общую картину, а не мелочи».

– Вы в этом уверены? – спросил судья.

– Да, сэр. Уверен, сэр.

Флорри отвечал четко, без колебаний.

– Мистер Гупта, у вас имеются вопросы?

Адвокат, присланный из Рангуна для бесплатной защиты обвиняемого, поднялся на ноги. Мистер Гупта, крошечный индус, все это время обмахивавшийся веером, обратил к Флорри широкую, подчеркнуто дружелюбную улыбку.

– Констебль Флорри, скажите, сколько…

Обуреваемый тревогой за исход дела и боясь с самого начала попасть впросак, Флорри торопливо поправил:

– Я – заместитель суперинтенданта полиции.

И тут же понял, что в этот самый просак он уже попал.

– О-о! – в насмешливом изумлении протянул адвокат. – Я искренне прошу прощения у господина офицера. – Его улыбка просто лучилась теплом. – О-о, как я сожалею о своей ошибке. Но вы ведь не так давно получили это назначение? Им отмечены ваши незаурядные успехи?

– Не понимаю, какого дьявола вы тут…

Флорри разразился высокомерным негодованием величественного сахиба, но внезапный взрыв смеха со стороны нелояльно настроенных индусов, заполнивших задние ряды зала суда, заставил его умолкнуть.

– Мистер Гупта, суду не вполне ясно, какое отношение к рассматриваемому делу имеет продвижение по службе офицера полиции? – холодно осведомился судья.

– Ваша честь, я не хотел быть неуважительным. Тут простая ошибка, ваша честь, непреднамеренная и неумышленная. Приношу свои поздравления новому заместителю. Если я правильно понимаю, ваше жалованье теперь увеличится примерно на сотню фунтов в год?

– Может быть, адвокат объяснит нам, какую цель он преследует, задавая эти вопросы? – настаивал судья.

– Приношу свои извинения, бесконечные и искренние. – Цинизм Гупты был так же безграничен, как его улыбка. – Я всего лишь намеревался отметить несчастье одних и удачи других в нашем жестоком мире. Но совсем не собирался касаться вопроса оплаты услуг…

– Слушайте, вы… – начал было Флорри.