Чингиз Абдуллаев - Власть маски

Фотографии с их свадьбы появились во всех популярных журналах Европы и Америки. Она еще сохраняла былую красоту, он был просто великолепен. Настоящий итальянец — высокий, загорелый, черные вьющиеся волосы, немного удлиненное лицо, ровный нос, зеленые глаза. Портрет идеального любовника. Она, несмотря на свой возраст, выглядела превосходно. Густые каштановые волосы, светлые голубые глаза, несколько резкие черты лица, не портившие ее, а придававшие некоторый шарм. Тонкие губы, красивые зубы, немного вздернутый носик. Пропорции ее тела вызывали восторг даже у молодых девушек. Хорошо развитая грудь, подчеркнутая талия, за которой она ревностно следила, и округлые бедра. И хотя ее красота была далека от идеальных девяносто — шестьдесят — девяносто, но в ее возрасте иметь сто пять — семьдесят — девяносто пять было почти идеальным примером красоты тела зрелой женщины.

Дронго просмотрел больше трехсот ее фотографий. У нее были не просто красивые, но и умные глаза, чем не могли похвастаться большинство ее подруг в Голливуде. Он обратил внимание на одежду Кристин. Она предпочитала классические модели от Шанель и Кристиана Диора, тогда как большинство ее коллег по актерскому цеху выбирали более экзотические и менее классические наряды. Может, потому, что среди ее предков было много аристократов, а ее прадед был даже герцогом и министром при дворе шведского короля Оскара Второго в начале прошлого века. Ее врожденный аристократизм и природное чувство меры отмечали почти все кинокритики, комментируя роли в ее исполнении.

Ее отец был высокопоставленным служащим при Густаве Шестом, когда в пятьдесят восьмом году у них с женой родилась старшая дочь — Кристин. Ее сестра появилась на свет через три года, и ее назвали Агнессой. В шестьдесят шестом их отец получил назначение в посольство Швеции в Канаде, затем в США, после чего работал в секретариате Организации Объединенных Наций. Девочки учились в американских школах, и для обеих английский стал таким же родным, как и шведский. Кристин рано дебютировала в кино, уже в восемнадцатилетнем возрасте. Старательно училась в Нью-Йорке и в Лондоне, несмотря на свои явные успехи в кино. Работала в театре, снималась в сериалах. Ее жизненный путь был чередой непрерывных успехов и удач.

Он внимательно изучал все ее фотографии и обратил внимание, что на последних снимках она выглядет несколько более задумчивой, чем обычно, а в последние месяцы даже немного растерянной. Дронго заинтересовал подобный феномен, и он просмотрел все статьи на сайте Кристин, посвященные ее последним работам. Критики почти единодушно отмечали ее превосходную игру, но вполне возможно, что на ее сайте размещались только положительные рецензии. Хотя особо отрицательных он так и не нашел. Он перезвонил Симакову и подтвердил свое согласие на поездку. В течение одного дня ему переслали чек на двадцать тысяч долларов для покупки билетов и бронирования места в отеле. Подобная щедрость и скорость его несколько озадачили. Западные звезды, среди которых встречались и мультимиллионеры и очень обеспеченные люди, умели считать деньги и не тратили по пустякам даже несколько лишних долларов. Этим вообще отличались почти все западные звезды, оговаривающие в своих контрактах даже минеральную воду, стрижку для своих собак или бесплатную стирку белья.

Но Дронго был не просто экспертом. Он был еще и восточным человеком, выросшим в традициях, несколько отличных от традиций рационального Запада. Принять деньги от незнакомой женщины, потратив их на билет и отель, для него было невозможно по определению. Именно поэтому он сохранил чек и приобрел билеты за свой счет, заказав себе номер в одном из отелей Лос-Анджелеса. Вилла Кристин Линдегрен находилась в Санта-Монике, и именно поэтому он заказал для себя номер в отеле «Кал Мар». Это небольшая гостиница больше походила на семейный пансион, во внутреннем дворике которого находился бассейн, окруженный садом. На двух этажах находились номера, в которых, кроме гостиной и спальной комнат, были еще и небольшие кухни.

В Нью-Йорке пришлось пройти строгий иммиграционный контроль и даже сдать отпечатки пальцев. Он не считал подобную процедуру унизительной, понимая, насколько озабочены американцы проблемами безопасности своей страны. Но прибывшие с ним гости из различных стран громко выражали свое возмущение. Граждан Германии и самих американцев пропускали в страну без этой процедуры, что еще более усиливало общее негодование.