Чингиз Абдуллаев - Всегда вчерашнее завтра

Полковник тоже поднялся, чтобы проводить гостя, и в этот момент зазвонил телефон. Он извинился, подошел к столу, поднял трубку.

— Я понимаю, — сказал глухо, — спасибо за сообщение. Да, конечно, мы будем ждать. — Он положил трубку. — Ваш Дронго к тому же и убийца. Его и еще одного человека видели в деревне, где проживал Лозинский. Последний убит. Это меняет дело, не правда ли?

— Правда, — согласился Владимир Владимирович, — но Дронго не убийца. А вас я хотел все время спросить. На стене в этом кабинете раньше висел портрет Феликса Эдмундовича Дзержинского. Вы не знаете, где этот портрет сейчас?

— Не знаю, — насторожился Алексеев.

Он почувствовал следующую фразу гостя каким-то шестым чувством.

— Не нужно так легко отказываться от наших традиций, молодой человек, — сказал Владимир Владимирович. — Дело совсем не в портрете. И тем более не в памятнике, который демонтировали перед нашим зданием. Памятник всегда можно убрать, а как демонтировать наши души? И можно ли вообще это сделать? Вы об этом когда-нибудь думали?

Он вышел, а оставшийся в кабинете Алексеев растерянно посмотрел вслед гостю. Странные они люди, эти старики. По-прежнему упрямо цепляются за свои взгляды. Наверное, иначе они просто не могут, тогда вся их жизнь окажется никому не нужной, бессмысленной. Только оправдав действия того строя, в котором они жили и которому служили, можно оправдать их собственное существование.

Алексеев задумался и затем поднял трубку.

— Снимите наблюдение за квартирой Владимира Владимировича. И свяжите меня с Киевом, с нашим посольством.

В комнате лежал Лозинский со связанными проволокой руками. Потапчук, который в своей жизни видел не одно мертвое тело, тем не менее казался смущенным. Не самим фактом убийства. Его поражало, что его совершили накануне их приезда, о чем красноречиво свидетельствовал вид мертвого Лозинского.

— Вас ничего не удивляет? — спросил Дронго, все еще сидя на корточках и осматривая тело.

— Они нас опередили. Они опережают нас на несколько часов или день, не больше, — угрюмо заметил Потапчук.

— Верно, — согласился Дронго, — но из этого следует вывод, что убийцы знали о нашем предстоящем приезде в Киев. Следовательно, один из нас связан с убийцами. Интересное у нас путешествие.

— Что вы хотите сказать? — разозлился Потапчук. — Что я сначала послал убийцу, а потом привез сюда вас? Зачем мне это нужно? Чтобы вас напугать? Так вы не из пугливых, все равно не успокоитесь. И для чего я сам поперся в такую даль?

— Я не это имел в виду, — возразил Дронго, — просто кто-то догадался о нашем предстоящем визите к Лозинскому и поспешил его убрать. Вы никого не подозреваете?

— Нет, — покачал головой Потапчук.

— А ваш племянник? Он знал, куда мы едем?

— Не знал. Кроме меня и вас, никто об этом даже не подозревал.

Дронго дотронулся до проволоки, впившейся в тело несчастного.

— Кто же это такое делает? — спросил он. — И почему убийцы пытали Лозинского? Чего они хотели от него добиться?

— А почему вы думаете, что их было несколько?

— Один человек здесь бы не справился. Посмотрите, руки связывали тщательно, явно в спокойном состоянии, очевидно, напарник держал его под прицелом. Нет, тут как минимум действовали двое.

— Думаете, Савельев и Семенов приехали сюда, чтобы убить нашего четвертого члена группы? — прохрипел Потапчук. — Так я вас должен понимать?

— Зачем? Зачем им появляться здесь, подвергать себя риску, да еще и мучить несчастного Лозинского? Нет, это были не они. Что такого мог знать Лозинский, из-за чего его подвергли пытке? Какие такие секреты? Он ведь жил в Киеве, а документы забрал с собой Савельев. Или, может, он оставил их Лозинскому? — спросил, вставая, Дронго.

— В жизни не поверю, чтобы хитрый как лиса Савельев кому-нибудь доверил документы. Нет, документы оставались у него, это точно.

— Тогда у нас появилась конкурирующая фирма, — подвел итог Дронго, — Безенчук и «Нимфы».

— Что? — не понял Потапчук.

— Больше книг нужно читать, — пояснил Дронго, — в вашем возрасте это помогает заглушить муки совести. Что же нам теперь предпринять? Нас видели здесь как минимум трое соседей, пока мы спрашивали дорогу к дому. Значит, эти люди покажут, что именно мы приходили к Лозинскому. А работники милиции уж сделают вывод о том, кто так мучил и убил несчастного. Нужно что-то делать с телом. Нельзя его здесь оставлять.

— Хотите, чтобы я стал еще и гробовщиком? — возмутился Потапчук.