Чингиз Абдуллаев - Закон негодяев

— Конечно, проверите, — уже не став спорить, согласился Джафаров, — это же ваша работа.

В Батуми «Дронго» или, как его теперь называли, Роберту Кроу, пришлось лететь через Тбилиси. Поражали неустроенность и нищета, царившие, на Тбилисском аэродроме. В аэропорту бойко развернулись некоторые коммерческие киоски, но всюду была грязь, здания сильно обветшали, а самое главное, по аэропорту ходили люди с потухшими взглядами, словно потерявшие всякую надежду. Такой была практически вся Грузия на четвертый год обретения независимости. Поражение в Абхазской войне, фактически отколовшаяся Осетия, постоянные внутренние разборки, экономический спад, голодающее население. Не слышались веселые задорные голоса, так выгодно отличавшие столицу Грузии от других городов мира.

Люди, разуверившиеся во всем, жили словно по инерции. И самый страшный удар нанесли не Осетия, не Абхазия, не голод и продовольственные трудности. Самым страшным для гордого грузинского народа стала гражданская война, когда грузин (!) стрелял в грузина, когда брат шел на брата. Народ, гордившийся своей самобытностью и традициями, вдруг оказался в аду гражданской войны. Это был удар по самым главным идеалам, по ценностям столь трудно охраняемого внутреннего нравственного покоя. После этой войны грузины перестали уважать друг друга, а это было самое страшное из испытаний, выпавших на долю такого счастливого прежде и такого самолюбивого народа.

В самом городе уже давно махнули рукой на грузинские купоны, принимая в качестве валюты американские доллары, немецкие марки, российские рубли. С трудом найдя попутную машину, Роберт Кроу сумел уговорить водителя отвезти его на железнодорожный вокзал. И если в аэропорту было грязно, то на вокзале была просто мусорная свалка. Люди спали прямо на полу, всюду виднелись огромные тюки, какие-то мешки, ящики. Информация, передаваемая по радио, часто вообще не была слышна, а та, что доходила до людей, зачастую оказывалась неверной. На многих направлениях поезда вообще не ходили, закрытие российской границы по существу отрезало Грузию от внешнего мира.

Выяснилось, что сегодня не будет поезда на Батуми. Непонятно, по каким причинам, но именно в этот день начали ремонт подъездных путей. «Дронго» понял, что рискует остаться в городе надолго. Приходилось принимать ответственное решение, но другого выхода у него не было. Прямо с вокзала он позвонил Давиду Гогия, Трубку взял какой-то молодой парень, очевидно, один из многочисленных помощников или телохранителей Давида.

— Добрый день или как у вас говорят, гамарджуба, — начал «Дронго», — можно мне позвать к телефону господина Давида Гогию?

— А кто это говорит?

— Скажите «Дронго», он знает, кто это. — Кто-то, очевидно, зажав трубку ладонью, негромко произнес:

— Говорит дранга какая-то.

— Дай сюда, — раздался уверенный голос Давида.

— Слушаю, — сказал он через мгновение.

— Батоно Давид, это я, «Дронго».

— Вай мэ, — обрадовался старик, — ты сам приехал? Откуда говоришь? Ты в Грузии?

— Да, я в Тбилиси.

— Все, больше ничего не говори. Скажи место, где ты находишься, сейчас за тобой приедут мои люди.

— На железнодорожном вокзале.

— Будь у главного входа, я посылаю автомобиль. БМВ белого цвета, как только увидишь, смело подходи.

Действительно, через полчаса к зданию вокзала подъехал роскошный автомобиль, и выскочившие из него двое чрезвычайно предупредительных, пахнущих дорогим французским парфюмом молодых людей приветливо улыбались «Дронго». Еще через полчаса он сидел в доме Давида за уже накрытым столом.

Грузинское гостеприимство — нечто большее, чем просто гостеприимство.

Это умение подать каждое блюдо на стол так, чтобы гость почувствовал — оно предназначено исключительно для него. Это подчеркнутое внимание к человеку, переступившему твой порог. Это забота, воплощенная в руках повара и винодела, хозяина и хозяйки. Во Франции, в Париже, у собора Парижской Богоматери есть ресторан «Серебряная башня», в котором подают вот уже триста лет «номерные» утки. И каждый посетитель ресторана знает свой, собственный, номер зажаренной специально для него утки. Для желающих даже выдают грамоты с «номерами». съеденных уток.

Можно сказать, что это чисто грузинское гостеприимство на берегах Сены, ибо побывав в любом грузинском доме, вы почувствуете себя так, словно вам подают «номерную», приготовленную исключительно для вас утку. Когда с трапезой было покончено, Давид наконец спросил «Дронго»: