Чингиз Абдуллаев - Обретение ада

— Хорошо, — согласился Ратмиров. Он помнил про деньги, взятые у погибшего Евсеева.

Наконец прозвучал телефонный звонок. Сизов, взглянув на часы, быстро поднял трубку. Все было точно. Брандейс позвонил минута в минуту.

— Слушаю, — сказал генерал.

— Это я, — сказал Брандейс, — все в порядке. Бумаги у меня. Утром начнется перевод. Я приеду к вам в одиннадцать часов.

— До свидания! — Сизов положил трубку. С этим, кажется, тоже разобрались. Он посмотрел на Ратмирова.

— Ты еще здесь? Можешь ехать домой. И учти, завтра утром рапорт должен быть у меня на столе. Уедешь к себе в Киргизию. Ты ведь, кажется, оттуда родом?

И будешь Там сидеть весь отпуск, все время, до тех пор, пока я тебя не позову.

Нашел кого слушать! Я тебя посылал в Прагу координировать свои действия с Волковым, а не бегать по его приказу с пистолетом за нашими резидентами. — Видя, что Ратмиров никак не реагирует, он помолчал. — В хранилище охрану оставил? Там никаких неприятностей не будет?

— Ребята остались, — кивнул Ратмиров, лениво вставая, — все будет нормально.

— Ты подумай над моими словами, — жестко сказал на прощание Сизов, — и никогда больше самостоятельных действий не предпринимай. В нашем деле это опасно. Голову могут оторвать.

Ратмиров кивнул как-то неопределенно, то ли соглашаясь, то ли прощаясь, и вышел. Сизов подумал, что помощник становится менее управляемым и слишком много знает.

В этот момент зазвонил второй телефон. В квартире их было установлено два: один городской, по которому звонили все, другой — проложенный по специальному кабелю и связывающий квартиру с центром ГРУ в Берлине. Это было сделано еще тогда, когда город был поделен на две части и стена проходила сквозь его сердце. По этому телефону могли звонить только сотрудники самого Сизова, работающие в Берлине. На телефонах стояли специальные шифраторы, которые не позволяли подслушивать разговоры. Он быстро снял трубку.

— Товарищ генерал, — услышал Сизов взволнованный голос дежурного, — наша служба зафиксировала повышенную активность военной разведки американцев в Западной части города.

— Я сейчас приеду, пришлите за мной машину, — быстро принял решение генерал.

— У нас еще одно срочное сообщение, — продолжал дежурный. — В Потсдаме взорван автомобиль, принадлежавший подполковнику Ромашко. Там уже работают эксперты. По предварительным данным, погиб один человек. Но Ромашко в машине не было, он сейчас дома. По его показаниям, в автомобиле находился майор Евсеев.

— Он взорвался? — спросил генерал, уже собираясь положить трубку.

— Нет. Его сначала застрелили. А потом взорвался автомобиль. Вы меня слышите, товарищ генерал?

Генерал опустил трубку и со всей силы ударил кулаком по столу. Он понял, что Ратмиров застрелил Евсеева перед тем, как взорвать машину. И даже понял, почему алчный помощник это сделал. Он пожалел, что так быстро отпустил убийцу.

Тому начинают нравиться подобные акции. «Кажется, мне понадобится еще один „сувенирный набор“», — с неожиданной злостью подумал Сизов.

Брандейс не обманул. Он действительно приехал в отель к Аньезо Бонелли и забрал у него копии договоров. Об этом сразу доложили Хефнеру. Но об этом почти в это же время узнали Берден и Холт. Общее напряжение нарастало. Все хотели понять, на каких условиях участвуют игроки в этой запутанной истории.

Для Хефнера вопросов было меньше. Он считал, что американцы, как обычно, решив не посвящать своих младших коллег в свои дела, просто начали самостоятельное расследование и подключились к Кемалю Аслану. Высокомерие американцев было известно. Даже в Берлине, в немецком городе, они чувствовали себя как дома, благо американские войска и штаб-квартиры их спецслужб были размещены именно в этом городе.

Для Бердена вопросов было больше. Он не понимал игру не только советской, но и немецкой разведки, наблюдавшей за всеми одновременно и не вступавшей в действие. А Джордж Клейтон, местный резидент ЦРУ, после прибытия Тернера слал отчаянные шифровки в Лэнгли, доказывающие его непричастность к исчезновению Милта Бердена.

В этот вечер все службы Берлина работали с полной нагрузкой. Все одновременно следили за всеми. Это могло случиться только в Берлине и только в это время, когда границы между двумя зонами больше не существовало. И все разведчики мира, внезапно лишившись надежного вольера, как-то защищавшего их друг от друга, начали вдруг со смущением и любопытством следить за поведением соседей.