Чингиз Абдуллаев: Ответный удар

— Извините меня, — начал Дронго, — я ищу Киру. Приехал из банка, у меня к ней важное дело.

— Ничего не выйдет, — улыбнулся молодой человек, — Кира уже неделю как здесь не живет. Теперь это моя квартира.

— Простите, я вас не понял. Она продала вам квартиру?

— Да. И уехала неделю назад. Кажется, в Каунас, там у нее живут родственники.

— А мы все думали, почему она не приходит на работу, — пробормотал Дронго, стараясь не показывать своего удивления.

— Разве она не уволилась? — Парень оглянулся, позвав кого-то. — Валя, иди сюда. Здесь бывшую хозяйку спрашивают.

Рядом с молодым человеком возникло бесформенное существо лет тридцати с нечесаной головой и грязном халате.

— Че надо?

— Вы не знаете, куда уехала Кира?

— Не знаю и знать не хочу. А квартирку-то мы законно купили. Как полагается, все оформили. И деньги внесли.

— Он не за этим пришел, — вмешался парень.

— Да хоть бы и за этим. Все законно. Квартира наша.

— А куда уехала Кира?

— И знать не хочу куда. В Литву, говорила. Скатертью ей дорога. Как хозяина ее, благодетеля, убили, так она и сбежала. Мне какое до нее дело?

— Он из банка пришел. Киру ищет, — вставил наконец хозяин квартиры.

— В банке что-нибудь украла? — презрительно сморщилась хозяйка.

— Нет, просто мне она нужна, — наконец вставил Дронго, — а давно вы купили эту квартиру?

— Все-таки про квартиру узнавать пришел, — снова взъелась хозяйка.

— Да нет, мне Кира нужна.

— Нету ее, нету. И больше к нам не ходите! Нету. Она оттащила от дверей своего супруга и хлопнула дверью. Ситуация из трагической становилась фарсовой, приобретала черты какого-то смешного водевиля, если не помнить глаза Романа Назарова. А он помнил этот взгляд и не собирался сдаваться. Но здесь он уже ничего не мог выяснить. Пришлось снова возвращаться в метро.

На этот раз он выбрался из вагона со значительно меньшими усилиями.

Основной пик нагрузок уже спал, и в метро было не так много людей. Он сделал две пересадки и проехал в общей сложности одиннадцать станций, прежде чем нашел нужную ему станцию, рядом с которой находился дом журналистки Горюновой. Он нашел улицу и дом почти сразу, благо они были расположены на соседней с выходом из метро улице.

Квартиру ему открыла сама Таня Горюнова. Она была в очках, придававших ей какой-то серьезный вид, так не вязавшийся с ее мальчишеской стрижкой, потертыми джинсами и вязаным свитером, надетым, очевидно, на голое тело.

— Вам кого? — весело спросила женщина.

— Вы Татьяна Горюнова? — При необходимости он умел производить впечатление на женщин, покоряя их своим шармом.

— Да, а вы, простите, кто?

— Я из частного сыскного агентства. Моя фамилия… — он придумал первую попавшуюся фамилию, — и мне хотелось бы поговорить с вами.

— Заходите, — пожала плечами женщина, пропуская его внутрь. При том она попридержала ногой кота, уже собиравшегося выскочить за дверь.

Дронго вошел в квартиру, прошел в большую гостиную. Журналистка жила с мамой и большим сиамским котом. Отсутствие детей и мужчин ощущалось в квартире почти энергетически, словно некоторые силовые линии, пронзавшие пространство этих комнат, были не заполнены какой-то необходимой массой.

Здесь, в этой квартире, было ощущение остановившегося времени. Несмотря на всю энергию, так излучаемую Горюновой, обстановка в квартире, очевидно, не менялась с конца шестидесятых.

В гостиную вышла мать Горюновой, поразительно похожая на свою дочь.

Только без очков и с более мягкими чертами лица.

— Добрый вечер, — сказала старая женщина, она привыкла не удивляться неожиданным визитерам дочери, ее ночным гостям, — вы будете пить с нами чай?

Ему сразу понравилась эта милая, спокойная женщина.

— Обязательно, — улыбнулся Дронго.

В гостиной наконец появилась и сама Таня Горюнова. Ей было уже под сорок, но на работе и дома ее по-прежнему называли Таней, словно стараясь сгладить тяжкую ношу ее позднего девичества. Горюнова была талантливой журналисткой и женщиной с неудавшейся судьбой. Такое иногда тоже случалось, и горевшая на работе журналистка превращалась в быту в обыкновенный «синий чулок».

— Чем я могу быть вам полезна? — Горюнова села на диван.

— Я по делу об убийстве банкира Воробьева.

— Аркадия Борисовича, — оживилась Горюнова, — конечно, как я сразу не догадалась. Так ведь этому несчастному парню дали пятнадцать лет.

— А почему вы решили, что он несчастный?