Чингиз Абдуллаев - Осенний мадригал

— Но мне нужен не совет, а ваша помощь, — убежденно сказала она. — Неужели вы не понимаете?

Он молчал. Сказать, что он понимает гораздо больше, чем она сказала? Сказать, что он умеет читать чужие мысли и ему понятно, почему она пришла именно к нему? Нет, он не имеет права так подло пользоваться моментом. Поэтому он молчал.

— Я постараюсь найти вашего телефонного хулигана, — наконец прервал он затянувшееся молчание.

— Я не об этом, — возразила она, — вы ведь меня поняли?

— Да, — сдержанно сказал Дронго, — понял…

— И ничего не хотите мне сказать?

— Зачем вы рассказали мне об этом?

— Вы же сказали, что все поняли, — напомнила она ему.

— Может быть. Но в любом случае я пытаюсь не превратиться в дурака. Или подлеца. В такой ситуации очень трудно пройти по лезвию бритвы.

— Вы всегда так уходите от конкретного разговора?

— Когда я чувствую себя в подобной ситуации — всегда.

— Вы думаете, что я вам навязываюсь? — неожиданно спросила она.

— Нет, не думаю. Но я пытаюсь вас понять.

— Мне тридцать пять лет, — упрямо повторила она, — у меня прекрасный муж, взрослая дочь. У меня есть все, чтобы быть счастливой. У меня даже превосходные отношения с моей свекровью, что бывает достаточно редко. И единственное, что мне не хватает в жизни, — это… — Она замялась, подыскивая слова.

— Друга, — сказал Дронго за нее.

— Да, — торопливо согласилась она, — мне не хватает именно друга.

— И вы решили, что я могу заменить вам подобного друга? — поинтересовался Дронго.

— Нет, не заменить, — возразила она, — конечно, нет. Я предполагала, что именно вы сможете стать таким другом.

Он замер. Слова прозвучали достаточно откровенно. Как и в прошлый раз, он не знал, что ответить. Но гостья по-другому поняла его молчание. Очевидно, сделанное признание далось ей слишком тяжело.

— Наверно, я напрасно пришла к вам, — торопливо сказала она, вставая. — Извините меня. Я наговорила вам кучу разных глупостей…

— Сядьте, — коротко сказал Дронго, — и не нужно так нервничать. Мы еще не закончили наш разговор.

Это было сказано таким требовательным тоном, что гостья замерла.

Дронго молчал. Он чувствовал себя не совсем уверенно. С одной стороны, нужно было попытаться объяснить ей ситуацию, с другой стороны, это нужно было сделать настолько деликатно, чтобы ее не обидеть. Он не находил нужных слов.

— Вы считаете меня экзальтированной дурой? — вспыхнула она.

— Нет, — мягко ответил он, — не нужно так реагировать. Вы совершаете ошибку, которую обычно совершают все люди. Вы думаете в этот момент только о себе, даже не представляя, в какой сложной ситуации находится ваш собеседник.

Она удивленно взглянула на него. У нее были красивые глаза. И дело было даже не в миндалевидной форме — они у нее были не просто карие, а какого-то мягкого, бархатного оттенка. Сначала она нахмурилась, затем улыбнулась.

— Помните у Моэма? — спросил Дронго. — Джулия должна была думать не только о себе, но и о друге, который уже ничего не мог сделать?

— Надеюсь, вы чувствуете себя гораздо лучше того друга? — Она улыбнулась, показывая ровные белые зубы.

— Не знаю, — улыбнулся Дронго. Ему понравилось, что она почувствовала обстановку и настолько успокоилась, что смогла взглянуть на ситуацию с комической стороны.

— Знаете, что я еще вспомнил: говорят, что Ремарк очень нравился женщинам. Но сам он не всегда и не во всех случаях чувствовал себя достаточно уверенно. И когда он познакомился с Марлен Дитрих, которая ему очень понравилась, он интуитивно понял, как заинтересовать эту богиню. Тогда он полушутя-полусерьезно признался в своей импотенции.

— Что она ему ответила? — спросила гостья, нервно теребя ручку сумочки.

— Она сказала, что всегда мечтала именно о таком мужчине!

Дронго понравилось, как она смеется. И то, что она наконец убрала руки со своей сумочки и поправила прическу.

— Вы умеете сбить напряжение, — признала она. — Вы умело пользуетесь своими приемами. Я как психиатр это вынуждена признать.

— Я думал, вы заметите, что и у меня масса комплексов, — пробормотал Дронго. — У меня есть свои устоявшиеся принципы, которым я никогда не изменяю. Или почти никогда, — поправился он.

— И один из этих принципов — не встречаться с замужними женщинами? Вы могли бы мне этого не говорить. Не нужно столь демонстративно показывать разницу между нами!

— Боюсь, что вы меня не поняли. — Он чуть нахмурился. — Есть некие принципы, которые я просто пытаюсь соблюдать.