Чингиз Абдуллаев - Факир на все времена

— В следующем году поедем в Германию, — решила Алевтина, — там, между прочим, в саунах купаются голыми. И мужчины, и женщины. И туда в купальном костюме тебя не пустят. Вот я посмотрю, как ты там будешь смотреться.

— А я вообще не полезу в такую сауну, — ответила Жанна. Но купальный костюм покорно надела. И действительно почувствовала себя голой. Для нее это была высшая степень откровенности.

— Нет, — сказала Жанна, — я просто не смогу так выйти на пляж. Тогда уж лучше сразу в Германию. Это какая-то порнография.

— Я тебя действительно не понимаю, — в свою очередь, разозлилась Алевтина, — ты уже давно не девочка. Взрослая женщина, имеешь опыт общения с мужчинами. Можно сказать, живешь со своим художником в гражданском браке. И командуешь мужиками. А ведешь себя, как глупая девочка. Расслабься и получай удовольствие. В твои годы как раз самое время. Детей нет, мужа нет, никакой ответственности. Одно сплошное удовольствие.

— Нужно еще такого мужчину встретить, чтобы удовольствие получить по-настоящему, — задумчиво произнесла Жанна, глядя на себя в зеркало.

— А твой художник тебя, значит, не устраивает? Тогда зачем ты с ним встречаешься?

— От безысходности, — тихо произнесла Жанна, — нужно же с кем-то встречаться. А он мне вполне подходит. Мягкий, добрый, интеллигентный человек. Без комплексов… У нас с ним, кроме секса, ничего нет. Почти никаких чувств. Мы просто симпатичны друг другу, не более того.

— Да ты просто развратница, — расхохоталась Алевтина, — и еще мучаешься, стоит ли тебе ходить в таком купальнике. Вот тебе парео, пошли на пляж. Наши латыши сегодня будут у твоих ног.

Но на пляже все оказалось совсем не так просто. Жанна долго и мучительно не соглашалась снять парео, а когда сняла, то почувствовала, как краснеет. Ей казалось, что все мужчины и женщины смотрели на ее голые ягодицы. Она пыталась прикрываться, неловко пятилась, укрывалась за подругой. На самом деле, конечно, на нее смотрели, но достаточно равнодушно. На пляже находились десятки женщин, одетых в такие же вызывающие купальники. А вот с мужчинами были большие проблемы. Загоравшие на пляже двуногие существа с отвисшими пивными животиками в донжуаны явно не годились совсем. Их даже уже не привлекали женские прелести. Многим из них было даже лень подняться и сделать пару комплиментов соседним женщинам. Приехавшие сюда мужчины в основном являлись людьми далеко не бедными. А ведь за деньги можно было спокойно купить себе любовь молодой девушки или взрослой женщины, не прибегая к отчаянным усилиям для ее соблазнения. Сам жанр обольщения, как таковой, уходил в прошлое. Мужчины просто и откровенно предлагали с ними переспать. И если женщины отказывались, мужчины сразу теряли к ним всякий интерес, переключаясь на других. Долгие воздыхания и серенады под луной теперь без надобности, век стал более прагматичным и неромантичным.

Жанна вышла на берег, стараясь добежать до спасительного парео, чтобы закрыть себе нижнюю часть тела, когда увидела, как к ним направляется один из «латышей». Она купалась обычно без очков, и это смущало ее еще больше, так как она не могла видеть всех окружавших ее людей. Жанне казалось, что все посторонние мужчины обращают на нее внимание. Алевтина тоже увидела лысого «латыша» среднего роста и среднего возраста. И больно толкнула подругу в бок.

— Сейчас будет приставать, — победно произнесла она.

Мужчина подошел поближе, наклонился к Жанне.

— Извините, пожалуйста, что я вас беспокою, — сказал он с характерным латышским акцентом, — я хотел у вас узнать…

— Конечно, — подняла голову Алевтина, — мы расскажем вам все, что вы хотите. Садитесь рядом. Давайте познакомимся…

— Извините, я не представился. Меня зовут Арнольд, — смутился мужчина.

— Прямо как губернатора Калифорнии, — польстила незнакомцу Алевтина, — очень приятно. Я Аля, а это Жанна, моя подруга. Вы откуда?

— Из Риги.

— А мы из Киева.

— Мне тоже приятно, — кивнул Арнольд.

— А где ваш товарищ? — поинтересовалась Алевтина.

— Он собирает вещи в нашем номере, — честно ответил Арнольд.

— Правильно. В номере должен быть порядок, — согласилась Алевтина. — А кто вы по професии?

— Нет, вы не поняли. Он собирает свой чемодан. А я уже его собрал. Мы завтра утром отсюда уезжаем. Наш срок уже закончился.

Жанна с трудом сохранила невозмутимое выражение, чтобы не рассмеяться. Алевтина нахмурилась.

— Вы уезжаете? — сказала она растерянно. — Почему так рано?