Чингиз Абдуллаев - Только свои

– Она умерла, – сообщила Гулсум, поднимаясь с пола. Платье ее было перепачкано кровью.

Мы стояли рядом потрясенные. Я снова посмотрел на всех пятерых. Пять человек, среди которых – убийца. Или шесть вместе со мной? Если полиция не приедет в ближайшее время, то мы все поубиваем друг друга, как у Агаты Кристи в романе про десять негритят. Когда я учился в институте, мне давали эту книгу. Но тогда я ее не дочитал до конца. Зато фильм посмотрел. Классный такой фильм с участием известных актеров. Кажется, Зельдин играл в нем судью. Такого безумного маньяка-судью, приговорившего всех приехавших в замок к смертной казни. Неужели и здесь какой-то маньяк решил также позабавиться, устроив нам повторение этой истории? Но тогда получается, что мы все обречены. Моя мать, жена, сестра, ее муж. Нет, этого я не мог допустить. Я поднял голову и посмотрел на оружие. Одновременно со мной на него посмотрел и Салим Мухтаров.

– Ее застрелили из пистолета вашего отца, – хрипло констатировал он. Затем повернул голову и посмотрел на мою мать. – Он был у вас в комнате, Машпура. Кто мог его взять?

– Не знаю, – почти безучастно ответила мать. – Мне было не до этого. Или вы думаете, что я должна была проверять разные коробки?

Мухтаров снова глянул на оружие. Тудор тоже уставился на него. Я начал понимать, что нельзя оставлять заряженный пистолет на полу. Даже рискуя огорчить полицейских, которым нужно, чтобы оружие лежало на том самом месте, куда его бросил преступник. Тогда я принял решение. В конце концов, теперь, когда не стало отца, старшим в семье остался именно я. И учитывая, что я был внизу в момент убийства, у меня единственного есть абсолютное алиби. Хотя как сказать. Елена могла повернуться ко мне, а я в нее выстрелить. А потом забросить пистолет наверх. Такое тоже возможно. Но я точно знал, что не стрелял в нее.

Я достал носовой платок и поднялся наверх. Все смотрели на меня. Я поднял оружие и понес его вниз.

– Что ты делаешь? – крикнула Рахима. – На нем могут быть отпечатки пальцев убийцы. Зачем ты трогаешь пистолет?

– Не нужно оставлять его на лестнице, – твердо произнес я.

Пройдя в гостиную, я открыл сервант, положил в него оружие вместе с моим носовым платком, затем закрыл дверцу серванта на ключ, а ключ отпустил в карман. Все остальные внимательно следили за моими действиями. Мухтаров и Гулсум испачкали свою одежду.

– Давайте перенесем ее к нам в комнату, – предложил Салим.

Я понимал, что он прав. Но это как и с пистолетом. Переместить убитую – значит, вызвать огромное неудовольствие полиции.

– Что делать? – спросил Тудор, глядя на меня. Кажется, он тоже понял, что теперь я старший в семье, несмотря на то что моложе его.

Я опять посмотрел на убитую. Она сумела доставить удовольствие моему отцу в последний день его жизни. И хорошо к нему относилась. Нет, я не позволю ей оставаться здесь, на лестнице. Она хорошо к нему относилась. Хотя и не была праведной женщиной.

– Давайте отнесем ее в свободную комнату на втором этаже, – твердо решил я. – Рахима, принеси простыню.

Рахима начала подниматься по лестнице, а мы, все пятеро оставшихся, провожали ее взглядами. Через минуту она вернулась с простыней. Мы подняли тело погибшей, отнесли его в свободную комнату на втором этаже, положили на кровать и тут же вышли, осторожно закрыв за собою дверь. Мухтаров держался подозрительно хорошо, но он мог и не любить свою жену. Достаточно и того, что хорошо к ней относился.

– Пойду переоденусь, – объявил Мухтаров и скрылся в своей комнате.

А я опять подумал, что он – единственный, кто мог спокойно войти в соседнюю комнату и взять оружие отца. Может, так и было?

Мы с Тудором спустились вниз и уселись за стол. С того момента как мы вышли из-за стола, на нем ничего не изменилось. Можно было предположить, что продолжается наш совместный ужин и нам предстоит заняться десертом. Однако за это время произошло два убийства!

К нам осторожно подошла мать и молча села рядом. Затем появилась Рахима. Она почему-то плакала. Жалела Лену? При жизни погибшей Рахима ее терпеть не могла.

Наконец спустилась Гулсум. Она успела переодеться. Теперь на ней были темные брюки и светлый свитер. Никто не думал, что придется встречать полицию после двух убийств, поэтому не привез с собой темной одежды. Мы молча сидели и ждали, когда к нам присоединится Салим Мухтаров.

– Я думала, она сама застрелилась, – тихо проговорила Гулсум. – Честное слово, я именно ее и подозревала в отравлении отца.