Чингиз Абдуллаев - Среда обитания

– Вы сами однажды мне сказали, что не можете доверять женщине, если с ней не будете достаточно близки, – напомнил Погосов.

– Я говорил про Регину. У меня работают полторы тысячи женщин. По-вашему, я должен спать с каждой из них?

– Вы попросили совета, я его дал. Никто вас не принуждает. Просто я попытался объяснить ситуацию.

– Значит, с ней все понятно. Еще один кандидат на вылет. Если она начала завидовать, то пусть катится ко всем чертям, – стукнул кулаком по столу Лев Давидович. – Пятого подозреваемого у нас не будет. Достаточно четырех. Кто еще мог сообщить Френкелю о нашей встрече?

– Есть еще один человек, который все точно знал, – напомнил Дронго. – И не меньше людей, сидевших сейчас в вашем кабинете.

– Кто? – быстро спросил Деменштейн.

– Ваш адвокат.

– Тарханов? – изумленно прошептал Лев Давидович. – Действительно, он знал. Черт возьми, он действительно все знал. Как я об этом сразу не подумал…

– Мы просто привыкли, что адвокатам и священникам можно исповедоваться, – пояснил Дронго. – Но ведь Тарханов сам направил меня к вам, договорившись о встрече. Вот вам и пятый подозреваемый.

– Тарханов, – повторил Деменштейн, задумавшись. Он посмотрел на Суровцева: – Эх, вы! Полковник милиции. А про адвоката забыли?

– Он ваш адвокат, а не мой, – мрачно ответил Суровцев. – Вам больше нравилось подозревать нас, чем этого прощелыгу. Я лично никогда не доверял адвокатам. Ни одному из них. Нормальный человек не пойдет защищать подонков и насильников.

– Ваша правовая культура, господин полковник, оставляет желать лучшего, – с огорчением заметил Дронго. – Адвокат нужен не просто для того, чтобы защищать подозреваемых. Он необходим для поисков истины, для участия в судебном процессе и защите прав пострадавших. Неужели вы всего этого не знаете?

– Хватит меня учить, – тяжело задышал Суровцев. – Я все прекрасно знаю. Но про адвоката не мог ничего говорить. Он работает напрямую с Львом Давидовичем, и я не имею права вмешиваться в их отношения.

– А вы как считаете? Почему ничего не говорили про Тарханова? – спросил Деменштейн у Погосова.

– Трудно подозревать своего адвоката. Но с точки зрения обычной логики, у Тарханова гораздо больше точек для пересечения с Френкелем, чем у каждого из сидящих в этом кабинете, за исключением вас, – признался Ашот Борисович, – ведь вы, Френкель и Тарханов вращаетесь в одних кругах, а мы совсем в других. Хотя, кажется, Валерий пытается вращаться во всех кругах одновременно, – добавил он, чтобы немного разрядить атмосферу. Но его шутке никто не улыбнулся. Арсаев даже нахмурился.

– Сейчас выясним, – достал телефон Деменштейн.

Дронго хотел его отговорить, собирался крикнуть, что сейчас не стоит звонить. Но при подчиненных президента компании ему не хотелось его останавливать. И эта ошибка Дронго стала роковой для одного из сидевших в кабинете людей. Она стоила ему жизни.

– Добрый день, Александр Михайлович, – начал Деменштейн. – Как у нас дела?

Он включил громкоговоритель, чтобы все присутствующие в кабинете слышали их разговор.

– Все нормально, Лев Давидович. Документы для процесса против Касымова мы уже направили в суд. Я думаю, что все сделали правильно.

– Хотел у вас спросить. Вы никому не рассказывали о моей встрече с экспертом Дронго? Может, случайно или в разговоре с кем-то из ваших коллег?

– Нет, – ответил Тарханов, – никому не рассказывал. А почему вы спрашиваете?

– У нас появилась информация, что про мои переговоры с господином Дронго знают некоторые наши конкуренты. Как вы считаете, такое могло случиться?

– В наш век информатики способно случиться все, что угодно. Может, и сейчас нас кто-то слушает, – ответил адвокат, – ничего нельзя исключать. Хотя в ресторане я поменял столик, как мне советовала служба безопасности вашей компании.

– Они у нас работают лучше всех, – сухо подтвердил Лев Давидович, взглянув на сидевших в его кабинете людей.

– Значит, нужно проверить, откуда могла быть такая информация, – рассудительно сказал Тарханов.

– Но вы лично не общались с Френкелем?

– Простите, с кем?

– С Леонидом Иосифовичем Френкелем. Помните наш спор по поводу Уральского металлургического комбината? Он тогда представлял наших конкурентов.

– Не очень помню. Прошло много лет. Но если вы говорите, значит, он достаточно известный человек. Нет, с этим господином мы никогда не встречались.

– Может, вы рассказывали о Дронго кому-нибудь из ваших коллег?