Чингиз Абдуллаев - Тайна венской ночи

– Я постараюсь, – кивнул Баграмов, оглядываясь по сторонам, – но ничего гарантировать не могу. Вы должны понимать, что нашей хозяйке может не понравиться такое вмешательство в дела бизнеса. А уговорить посла будет очень сложно.

– Вы не просто помощник посла. Вы еще и их доверенное лицо, личный телохранитель.

– Говорите тише. Наша хозяйка не любит, когда ей напоминают об охране. Она считает, что может появляться везде, где ей нравится, и не думать о своей безопасности. Об этом обязаны думать мы, но она не хочет, чтобы телохранители стесняли ее личную жизнь. В Берлине она просто берет машину и уезжает, не сказав никому ни слова. А нам иногда приходится искать ее по всему городу, – пожаловался Баграмов.

– Это понятно, – согласился Фаркаш, – но мне необходимо, чтобы вы мне помогли. У меня просто нет другого выхода. Господин Давид Модзманишвили вообще предложил мне застрелиться, что я наверняка и сделаю, если вы не сможете договориться с послом. Фройляйн Вурцель обещала помочь мне, но я ей не очень доверяю.

– Правильно делаете, – усмехнулся Баграмов, – таким дамочкам вообще нельзя доверять.

Дронго смотрел на него и думал, как меняются люди даже внешне. Этот Баграмов словно вырос после того, как ушли посол и его супруга. При них он был меньше ростом, суетлив – готовый на все исполнительный служака, смотревший на своих хозяев почти влюбленными глазами. А теперь, в их отсутствие, он превратился в этакого вальяжного господина, рассуждающего о том, как можно уговорить посла, и готового получить за свои услуги «соответствующее вознаграждение». Одним словом, это были два разных человека.

«Разве можно за это критиковать того или иного чиновника?» – подумал Дронго. Как много людей встречал он в своей жизни, которые продуманно льстили и угождали своим боссам и точно так же же намеренно изощренно издевались над своими подчиненными, превращаясь в свирепых монстров.

Всегда удобно быть независимым творческим человеком или бизнесменом, не зависящим от настроения других. Но подобное могут позволить себе очень немногие. В основном каждый человек уже в молодости встраивается в какую-то вертикаль, в которой и движется с тем или иным успехом. Конечно, идеально, если человек свободен, имеет свои независимые взгляды и умеет их отстаивать. Но таких не любят и не ценят. Вертикаль безжалостна по отношению к подобным людям. Их неумолимо выбрасывают. Нельзя позволить себе говорить правду о своем начальстве, нельзя критиковать его решения, нельзя высказывать свое мнение, отличное от мнения непосредственного руководства. Только при соблюдении этих непременных условий можно выжить в вертикали власти и сделать себе карьеру.

В бизнесе немного иначе. Умный руководитель – а глупый просто не сможет возглавить крупную компанию – сразу понимает, что он должен выдвигать людей талантливых, смелых, умеющих мыслить независимо. Ведь дураки и подхалимы ему просто не нужны. Это обязательно скажется на его бизнесе – и, значит, на его личных интересах. А вот в вертикали государственной власти многие чиновники предпочитают добросовестных исполнителей независимым одиночкам, которые будут только раздражать их и мешать коллективу слаженно выполнять поставленные задачи.

Возможно, поэтому самые талантливые идут в творчество, самые умные – в бизнес, а самые терпеливые и амбициозные – в политику. У каждого своя дорога и своя судьба, которую, в конечном итоге, выбирает сам человек.

– Я подумаю, как лучше поговорить с господином послом, – пообещал Баграмов, – вы же завтра будете вместе встречать Новый год.

Они прошли дальше, в сторону кафе. Дронго направился к лифту.

«Интересно, – подумал он, – кажется, эта компания собирается встречать вместе Новый год. Здесь замешано столько интриг, что хватило бы и на целый год, чтобы с ними разбираться. Восьмой стол, – вспомнил Дронго. – Если учесть, что он вместе со своей семьей будет сидеть за пятым, то наверняка они окажутся недалеко друг от друга. Нужно будет уточнить».

Он повернул в глубь зала и направился к офису, в котором выдавали билеты на новогоднее торжество. Прошел мимо большого магазина сувениров и оказался у дверей офиса. Оттуда как раз выходил высокий мужчина. Он мельком взглянул на Дронго и прошел дальше. Сыщик вошел в офис и увидел двух молодых женщин. Одной было лет двадцать пять, другой – не меньше тридцати пяти. Обе женщины приветливо улыбнулись.

– У меня заказаны билеты, – сказал Дронго, обращаясь к ним по-английски, – нам говорили, что у нас пятый столик. Четыре места.