Йожеф Сабо - Расплата

Кровь ударила Палу Хорвату в лицо.

— Чего ты хочешь?! Вдали от больших городов. Шухайда рассматривал Хорвата. Пламя зажженной спички дрожало перед его лицом.

— Да будет тебе, Пали! Наверное, ты прав. Но сейчас работы у нас здесь больше, чем в любой другой деревне. Согласен?

— Естественно. — Хорват повернулся к Калмону Капитаню. — Товарищ майор, разрешите вернуться на заставу?

Сквозь приоткрытую дверь приемной в коридор падал слабый свет, освещая Палу Хорвату дорогу. Да он бы и так нашел выход — за четыре года ему не раз доводилось бывать здесь по разным делам.

Раскидистые деревья грецкого ореха никли у края тротуара. Из освещенных окон и дверей стоящей на противоположной стороне корчмы не льются сменяющие друг друга песни. Потрясенная случившимся, деревня, насторожившись, молчит.

Может быть, убийство для Хорвата — обстановка, для Шухайды — работа, но для здешних — трагедия. Как же им теперь ходить темными вечерами по улицам, как ездить в одиночку на телеге по просторам прикордонья, если среди них живет убийца? Да к тому же неизвестно, кто он. Здесь привыкли к тишине.

Старший лейтенант остановился посреди улицы. Укатанная до бетонной прочности грунтовая дорога светлой стрелой пролегла сквозь черноту ночи. Качающиеся уличные фонари отбрасывали на нее желтые пятна. Как просто разделить мир на белое и черное: взять и заявить — это гиблая деревня. А чем она хуже других?

Мимо проехала телега, которую тянули две тощие коровы. Впереди шел мужик, сзади, одетая во все черное, семенила баба.

— Добрый вечер, товарищ старший лейтенант! — Добрый вечер, дядюшка Вентура.

Шухайда нервно постукивал карандашом по столу, чертил на листе бумаги какие-то знаки, а остальные молча следили за движениями его руки.

— Список опрашиваемых готов.

— Их позвать? — Толстый Хоффман выглядел подозрительно услужливым. Какое-то шестое чувство подсказывало Шухайде, что не мешало бы расспросить и председателя сельсовета. Но о чем? Скорее всего, он трудился в своем кабинете, когда произошел этот случай. «Секретарь на двухдневных курсах, один из сотрудников в больнице, а дел столько, что приходится торчать в совете от зари до зари», — жаловался Хоффман Шухайде при первой встрече.

— Их пригласить? — повторил свой вопрос председатель.

— Нет, мы съездим к ним сами.

— Но это же деревенские жители. Они спать ложатся одновременно с курами. Может быть, послать кого-нибудь предупредить?

— Не нужно. Вы думаете, сегодня в деревне кто-нибудь может спать? Труп-то еще здесь, мы его оставили в часовне.

— Да что вы! — Хоффман побледнел. — А часового вы хотя бы туда поставили?

— Зачем? Второй раз его уже никто не убьет.

Имея большую практику, Шухайда отдавал приказания четко: разбил всех на две группы. Он сам, Шандор Осоль и техник возьмут на себя людей посложнее. Его заместитель Йожка Юнг, младший лейтенант Крицманич и старшина Ласло Баум отправятся к остальным.

С майором Капитанем попрощались на улице. Машина поехала в дальний конец деревни. Ее подбрасывало на ухабистой дороге, фары прорезали световые коридоры в ночной мгле.

В «газике» на переднем сиденье сидел пограничник с заставы — ефрейтор Габор Ёна. Он оказался толковым парнем, поэтому Шухайда взял его в проводники.

— С кого начнем?

— С полоумного Йожки.

Нужный им дом отстоял на добрых пятьдесят-сто метров в сторону от других. Вокруг — забор из перевязанных проволокой сухих стеблей подсолнечника. Шухайда Ощупью искал калитку, когда чей-то скрипучий голос пробормотал: «Зайдите снизу, со стороны поля».

Вспыхнувший в руках Осоля фонарь осветил видавшие виды резиновые сапоги хозяина, его зауженные книзу вельветовые брюки, фланелевую рубашку в клетку. Жилистая тонкая шея выглядела слишком слабой для непропорционально большой головы.

— Меня зовут Йожеф Чирек.

— Капитан полиции Шухайда. Вы знаете, зачем мы пришли?

Мужчина улыбнулся. На его лице танцевал свет. Другой прикрыл бы глаза или моргал, а этому хоть бы что. Глаза холодные, водянисто-серые.

— После обеда ко мне уже заходили пограничники. Кому-то проломили голову на болоте?

Высокая, поджарая фигура отбрасывала тень на пустынном дворе. В доме было темно, и лишь с тыльной его стороны, оттуда, где был скотный двор, падал тусклый свет. Два стоявших там упитанных вола лениво пережёвывали сено, по соседству стояли еще три коровы.

— Вы богаты? — Они все еще находились во дворе, будто старик специально хотел показать им, что живет в достатке.