Станислав Гагарин - Ящик Пандоры

— А водка у них по-прежнему хороша, — начал новый поворот темы Биг Джон.

— «Смирновская» повсюду одинакова, — ответил Рауль, — во всех тридцати странах, в которых она распространяется! И тебе, Джон, специалисту, известно это лучше меня.

— Известно, — согласился мнимый Жан Картье. — Не светский ты человек, Рауль. Не умеешь поддерживать разговор.

— Попросту не хочу. Я начинаю болтать, когда приходит успех. Такова уж у нас, ирландцев, национальная привычка… Сейчас меня заботит этот наш недорезанный фашист. Где его черти носят до сих пор?

— Выходит на связь с хранителем «товара».

— Долго он выходит, — проворчал Рауль. — Говорил ведь: пошлите меня с ним. Я бы сказал этому типу пару нежных слов, показал ему, чем мы располагаем, назначил цену — и делу конец.

— Нельзя, Рауль…

Биг Джон покачал головой.

— Ты забыл про психологический фактор. Это раз. Не принял во внимание и то обстоятельство, что Конрад Жилински здесь у себя дома, а ты всего-навсего иностранный турист. И потом, существуют инструкции, полученные от шефа. Это два. Главное в них — осторожность, осторожность и еще раз осторожность. Сорвется Капитан — дело десятое. Пусть горит синим пламенем, он уже отработанный пар и нужен нам как наводчик. А тебе или мне попадаться в лапы кэгэбистов еще рано. Или тебя устраивает такая перспектива?

— Ничуть, — отозвался Рауль. — Вот он, идет наш бравый наци.

В зале ресторана появился Гельмут Вальдорф, то бишь Петер Краузе. Возникнув в дверях, он снял светофильтры, внимательно огляделся и, увидев молодых друзей, направился к ним.

— Добрый вечер, господа, — приветствовал их, улыбаясь, «Кэптэн». — Рад видеть вас вместе. Если позволите, я поужинаю с вами. У меня прямо-таки волчий аппетит.

— Располагайтесь, герр Краузе, прошу вас, — любезным жестом Биг Джон пригласил гауптштурмфюрера за стол и повернулся, ища глазами официанта.

Пока тот исполнял заказ, все трое вели незначительный разговор о том, что им удалось посмотреть сегодня в этом русском городе на Черном море. Затем Рауль спросил:

— Да или нет?

— Да, — ответил Гельмут Вальдорф. — Но позволю себе заметить: сделать это мне было нелегко. Конрад так переменился… Это совсем другой человек.

— Надеюсь, в партию большевиков ваш бывший заместитель не вступил? — с некоторой издевкой в голосе спросил Рауль.

— До этого, слава всевышнему, как будто бы не дошло.

— И напрасно, — заметил Биг Джон. — Если мы хотим и в будущем делать ставку на «Книголюба», это ему и нам вовсе не повредит.

— Не будет он больше работать, — покачал головой Вальдорф. — Для разведки это потерянный человек.

— Может быть, он и от гонорара отказался? — насмешливо сощурился Рауль.

— Не отказался, — коротко ответил капитан. Он успел уже возненавидеть этого рыжего ирландского щенка, но старался не обострять с ним отношений, не та была для этого обстановка.

— А как в отношении переброски «Книголюба» на Запад? — спросил Биг Джон. — Его реакция на наше предложение?

— Как вам сказать, месье Картье, — заговорил на французском языке Гельмут Вальдорф. — Уклончивая реакция. Конрад сразу спросил: а что будет с моей дочерью Ириной? Мы ведь знали о ней, а вот того, что Конрад подумает о дочери в первую очередь, не предусмотрели.

— Странные люди работали в вашем хваленом офисе, — сказал Рауль. — Слабодушное дерьмо ваш Конрад, а не разведчик. Тоже мне — кадровый сотрудник СД!

— Будьте осторожнее в выражениях, мой друг Иоганн, — понизив голос, сказал Биг Джон. — И потом не забывайте: столько времени пробыть среди русских… Как тут не заразиться всеми странностями загадочной славянской души. А нам ведь еще в специальной школе твердили, что русские люди отличаются непредсказуемостью своих действий, их поведение нельзя программировать заранее.

— А если учесть, что Конрад наполовину русский, то тем более, — сказал Гельмут Вальдорф, невозмутимо ковыряя котлету по-киевски.

— Что вы сказали?

И Биг Джон, и Рауль уставились оторопело на «Капитана».

— Мать у Конрада была русской графиней, которая эмигрировала из России. Кстати, отбыла на пароходе в Стамбул вот из этого самого города, — сообщил гауптштурмфюрер, явно наслаждаясь замешательством «голубых десантников».

— Но почему вы не сообщили об этом раньше? — спросил Биг Джон. — Возможно, наши инструкции были бы иными, херр Краузе… Этот фактор не учитывался.

— Происхождение Конрада не имеет никакого отношения к делу, которое я подрядился выполнить для вашей фирмы. Вы ведь изучали политическую экономию, месье Картье. Помните формулу: товар — деньги — товар. Я вам товар, вы мне и Конраду деньги. Остальное — эмоции, которые не имеют материального эквивалента.